I have heard the key
Turn in the door once and turn once only 
We think of the key, each in his prison 
Thinking of the key, each confirms a prison

                     T.S. Eliot, The Waste Land

Андеграунд

28.07.2007

Намедни, жарким июльским днем, когда в мареве раскаленного воздуха еще плавились очертания затейливо преломлявшихся контуров выплывавших из подсознания идей, я самым бесцеремонным образом оказался вдруг выбит из состояния интеллектуальной неги, блаженно раскрывшейся уж было в чертогах щедро воздававших муз, – сферы заповедной от посяганий извне и крайне уязвимой в силу эфемерности ауры легко ускользающего правдоподобия.   

Разрушителем волшебной ауратичности оказался пронзительно-вероломный звонок от некой сотрудницы hr из далекого и, скорее, даже не существовавшего для меня в тот миг брутально-напористого мира; – с первых же звуков в трубке его обитательница предстала абсолютным производным его бойкой динамичности и, казалось, знала о своей миссии всё. Вторгшись властно в тишь, голос безапелляционным тоном уведомил меня (нисколько не сомневаясь при этом в благовещении собственных интонаций) об итоговой успешности прохождения мной череды всевозможных тестов (там же, по-видимому, начисто предававшихся забвению), нелепых интервью и прочих манипуляций в жанре абсурдизма на пути к заветной цели страждущей армии соискателей бессрочного контракта на работу в мировую обитель транснационального бизнеса – корпорацию bp. Пафосно завершив вещание, голос в трубке неслышно улыбался. Видимо, в ожидании реакции осчастливленного избранника. Реакция не наступала. Озадаченный своей причастностью к внезапно обрисованной перспективе, и обезличенный императивностью вытекавших отсюда последствий, я молча соображал, все больше проникаясь осознанием неизбежности конца былому безмятежью. Так с размышлений о неравноценности обмена и тревожного ощущения грядущих перемен началась моя андеграундная эпопея.

Замышлявшийся как эксперимент, исследующий мир закрытых сообществ, Проект в одночасье стал принимать теперь ясно просматривавшиеся очертания, и формы его целеполагания наряду с открывавшимся доступом к фактологической базе материалов стремительно вырисовывались уже бесценно-питательной средой в конфигурации будущих свершений.  

Абсурд для непосвященных – лишь конечный продукт им неведомых явлений. Проявления утилитарного абсурда – феномен настороженно приветствуемых возможностей. Для инсайдеров же он представляется вполне очевидным следствием закладываемых в его основу конкретных решений и соответствующих материалов. Где-то всегда существует чрево вводных данных. Я стоял у его преддверья.

Прежде чем горн протрубил в последний раз, я вежливо поинтересовался у голоса, мог бы я еще подумать прежде чем наведаться в офис для окончательного подписания фетишизированного рынком труда ‘бесценного’ контракта. (Предполагаемость сопряженных с формальными переменами метаморфоз и бесконечная чуждость ожидавшей меня сферы приобщения гнетуще довлели в пользу отказа от погружения в один из фантастических арт-проектов, жертвенную цену которому пришлось бы оплачивать собственной свободой; Мефистофель брал по максимуму и изощренно – по-дьявольски.) Судя по паузе на том конце, вопрос вызвал разрыв шаблонов. Сценарий ответов подобного не предполагал, и я интуитивно ощутил, что включись я в дело, плотность материала будет феноменальной. Выработанный в юности инстинкт парашютиста не подвел и на сей раз, – сделав шаг, в душе я уже летел в пропасть.

01.08.2007

Подписав бессрочный контракт, я попал в сердцевину свободно циркулируемых в ограниченном для внешнего мира пространстве массы регулятивов и моделей их теоретических воплощений. Как работает на практике – пока неизвестно, но судя по содержанию – измывательски структурированно.

Добро пожаловать в андеграунд – атмосферу специфических рефлексий.

05.09.2007

Центральный отдел Региона. Цены на баррель стремительно приближаются к сотне. Явно, спекулятивно. Ситуация в офисе близка к феерической. На сайтах же – как вкалывали, так и вкалывают. Несопоставимо разные миры, воплощающие неравномерность усилий, если таковые вообще где-то в офисе еще прилагаются – кофе, шмотки, разговоры, спа, интриги, фитнес-зал … Чем выше цены на нефть, тем явнее ощущение релаксируемости рабочих будней регионального хэд-офиса bp.

12.10.2007

Изобилие печатной продукции, поддерживающей стойкое ощущение транслируемого абсурда зашкаливает все разумные пределы. Надо ли вообще это кому-то, толком не знает здесь никто.

04.11.2007

Визит очередного vp из ЛандОна ознаменовался сбором в банкетном зале гостиницы Hyatt с перерывами на яства, обрамлявших неспешность бесед в атмосфере праздного времяпровождения – кофе, круасаны, обеды, десерт … Только водка ручьем не текла – drug and alcohol policy страшающе стоял на страже формально-корпоративных нравов, провоцируя исподволь настругать закуску к наполненной рядом стопке со следами пролитых капель на гнетуще лукавый текст (воплотив заодно логикой сломленных запретов заветную мечту латентных бунтарей).  

Мурлыча, верещая, vp полдня облизывался на обрисовываемые им перспективы (цены на нефть неприлично росли вверх) и, упомянув напоследок о важности проделываемой всеми работы, традиционно проникся святостью почитания правил безопасности труда – затасканной притчи о всеобщем корпоративном счастье, равно как и условий сказочного обогащения держателей акций алчных идей. Глядя на придаваемую лицам важность, подумалось, как кстати тут было бы встать, сказать что-нибудь неприличное про нефть и газ, сдернуть со стола скатерть и, запрыгнув на него, отколоть лихую эскападу… Если б еще в это время распахнулись бы двери залы и под разудалые песни цыган ввалились бы пьяные гусары, бляди и медведь, то сцена воображаемой феерии дивно сошлась бы в витальном контрапункте с душной атмосферой чадного карьеризма, тяжко погрузившего внемлющую публику в сладостно пьянящий сон, навеянный чарующими сказками Туманного Альбиона.

27.12.2007

По итогам 2007-го сделано всего пять работ, три из которых уничтожены. При такой продуктивности не хватит и нескольких лет лишения свободы – оксюморон – для реализации всех задуманных идей. Неужели, годы свои тут хоронить ..?

14.03.2008

Как-то заметил среди коллег, что в случае расформирования отдела никто его отсутствия в Компании даже не заметит. И на качестве добываемой нефти тоже не скажется никак. (Цены на нее, между тем, уже зашкаливают за сотню.) Судя по реакции, мысль не совсем понравилась. Кто-то упомянул вскользь что-то про рабочие места, привычные зарплаты, comfort zone и устоявшийся ритм жизнь. По принятой здесь логике – не так важно, чем занимаешься. Главное, чтобы платили деньги. Люди как люди …

17.04.2008

К работе Убойные частицы

Попав лет пять назад на STEP – Sangachal Terminal Expansion Programme (проект bp по строительству грандиозного терминала в пустыне), – впечатлил меня, я помню, даже не муравейник из тысяч облаченных в комбинезоны рабочих и офисных спецов (все они по-своему над чем-то суетились), а визуальный ряд стройно высившихся флагштоков с развевавшимися на них флагами компаний, собравших весь этот люд, контейнеры и технику в крепко взбитую клешню, разворошившую тогда некогда тихую, источавшую по весне ароматы диких трав девственную степь. Высокий железный строй флагштоков бескомпромиссно олицетворял собой хищность клыков, безжалостно вонзившегося в землю монстра, – техника, каски, комбинезоны, всё участвовавшее в тотальном изничтожении среды было заляпано логотипами развевавшихся в небе брендовых знаков. Земля изуверски подминалась под копошившимся месивом людей, железа и бетона. Над мельтешением же их скопища витала всеопустошающая энергия поглощения ландшафта, день ото дня исчезавшего в абрисах постепенно выраставших конструкций, лабиринтов труб и огромных нефтехранилищ размером с амфитеатр для гладиаторских боев, чего ради, собственно, и разворачивалось сие ристалище, но с той лишь разницей, что жертвой выступал теперь не столько человек, сколько его собственная колыбель – сама земля. Подобие прогресса за две тысячи лет возымело уродливо-боковую направленность, невнятно оправдываемую интеллектуалами сбитой системой координат. Если в Римской империи, забавляясь, убивали людей, в эпоху империй транснациональных корпораций с лица земли стирают ее поверхность, исходя из поверхностных же представлений о проделанном к гуманистическим идеям долгого пути, но, сопрягающимся с воздействием на жизненно важные сферы в вопросах экзистенциального выживания самого опять-таки человека. Бизнеса ради.  

Между тем, энергия, как известно, бесследно не исчезает. Эволюция взглядов на несчастные случаи трансформировала антропогенную природу индустриальной агрессии в формально просчитываемые для каждого из действ соответствующие риски, документарно постулированные в виде опасностей в бюрократически неуклюжих «допусках на работу» («permits to works») – индульгенция работодателя на случай фатального исхода идущих на смену рабочих. Опасностей боялись, о них знали и заклинали силами офисных глашатаев от них всевозможно беречься. Камлания проистекали на полевых пятиминутках под названием ‘TBT’ (презрительно игнорируемых при отсутствии на сайте формального начальства; – рабочий люд всегда был очень чуток к бюрократической фальши спускаемых сверху идей).   

В такой атмосфере особую символичность возвышавшимся в небе флагам придавал тот факт, что развевались они на фоне огромного пескоструйного цеха, в чреве которого главной опасностью, включенной в оценку рисков, были рикошетившие под колоссальным давлением убойные частицы – projectiles. Визуально развеваясь на фоне потенциально смертоносного цеха, логотипы воочию олицетворяли собой яркие образы безжалостно впившихся в девственную степь монструозных projectiles.

02.12.2008

К работе Наудиз

Начавшееся падение цен на нефть заметно изменило тему всех митингов в офисе. Когда же нисходящая переросла в обвал, все разговоры обрели тотальную минорность в голосе, переходящую в нескрываемый страх перед перспективой урезания откровенно вычурных благ, за которыми следует главная фобия и самый страшный сон привыкшего к размеренной жизни бипишника – сокращения штатов. Тревожная атмосфера откровенно переросла в нездоровую. Взбудораженный грядущей селекцией народ укрывается от зависшего над ним указующего перста лихорадочной демонстрацией оправданности занимаемых им должностей, начиная утро с непреодолимой тяги к новостям о ценах на нефть. Ощущение, что в тяжелом воздухе завис и, не отпуская держит в страхе дух камлаемого барреля. Но, предостерегавший в древности Наудиз уже восстал из пепла англосаксонских сказаний – Nied biþ nearu on bréstan; weorþeþ híe þeah oft níþa bearnum tó helpe ond tó hælu gehwhæþre, gif híe hlystaþ æror. (Нужда тесна на груди, но становится она часто сынам человеческим и в помощь, и в спасение, если она услышана заранее.)

BP – место легкой утраты ощущения реалий за окном, внезапное возвращение в которые иным сродни изгнанию из рая. Сомнительного рая. Счастливое обитание в котором возможно лишь в качестве приученного раба.

17.08.2009

Исчерпаны сказки офисных кущей, – услышаны, прочитаны, увидены .. Местами – всласть. Абсурд забавного зазеркалья едва ли долго выносим. Даже – не в токсичных дозах. Материал же исследований не целен, разбросан, многолик, потому картины целостности ради надо уходить на сайт. Компания такие переходы поощряет – за практикой в трудовые массы и прочей ерундой (формально нужной отдельным протеже в качестве ступени их корпоративной биографии, – иных засланцев из за рубежа на местные сайты с любопытством обнаруживают через пару лет на ведущих позициях в Санбери или Сент Джеймс; не у всех, конечно, этап в офшоре протекал столь скоротечно и рикошетил прямиком в Ландон, но рьяных карьеристов так впечатляла траектория головокружительного ралли, что интимный нюанс тайного покровительства в механизме внутрикорпоративных взлетов обретал для них почти сакральный смысл и витиевато уводил в глубокие поиски влиятельного ментора, придавая заодно пикантный окрас их неутешным амбициям). Сайт в компании представлялся трамплином. Для одних он пружинил, других – погребал. Вторые были в естественном большинстве. И в этот дружелюбный серпентарий я сознательно теперь погружался. Deep dive, как сказали бы тут при иных обстоятельствах. 

Очевидно, что объективность изучения материала возможна лишь при исследовании всех его уровней и взаимосвязей между собой. Но один вопрос все же проступает особой интригой: насколько адекватно воспринимается абсурд, спускаемый в глубины с ладно устроенных офисных высот?  И подозревают ли вообще о том реципиенты, миновавшие в своей карьере этап его формирования на высотах?

31.08.2009

Когда из всего предложенного я остановил свой выбор на морских платформах, руководитель отдела уставился на меня одурелым взором, словно рухнувшего внезапно с дуба наземь, – по нервно задвигавшимся зрачкам было видно, что ответ не укладывался в логику ожидавшихся ответов. Карьеру в Компании делали в коридорах, митинг-румах и местах расположения кофе-машин. Попав на сайты, люди бесследно там исчезали навсегда. Везло, если на годы …  Офшор считается самой мрачной из дальних дыр.

25.01.2010

Нефтяная платформа. Серое море. Безмерная гладь.

Надо мной огромный flare. Я – среди пожирателей небес.

10.02.2010

Полдень. Непроглядная темень в глубинах стального нутра лабиринтов межтрубья гудящей платформы. В просветах – глухая серость. Серая, собственно, платформа вся сама. Как и все небо над нами. И море вокруг нас. Между морем и небом – промозглый ветер; – настолько, что и он кажется безжалостно стальным. Иных оттенков, порой, здесь просто не бывает. Платформа – в тотальной власти серого всего и вся.

Рядом рассказывающий что-то coach Peter (неказистый добрый малый) усердно старается изречь постоянно срываемую ветром какую-то несусветную муть про хранение ядохимикатов и опасность грузоподъемных операций в море, смысл чего едва долетает сквозь защищающие от постоянного гула плотно сидящие громоздкие наушники.

Кругом – в прямом и переносном смысле – тотально воцарившаяся серость, – настолько, что даже развевающийся на флагштоке желто-зеленый логотип, словно вобрав ее в себя, источает самую суть разлитой вокруг безотрадности, подавляющей любое ощущение жизни в этой противоестественной человеку среде. Тотальная инсталляция всепоглощающей серости как эсхатологическое предощущение надвигающейся неизбежной катастрофы.

Стоя в серой непригодной для жизни среде, обдуваемой леденяще пронизывающим ветром, вдруг обнаруживаешь, что тебя неожиданно спасает Бах. Его вечно светлый Воздух.

14.03.2010

Вечер. Середина Каспия. Закат. Глядя в южную сторону уходящей за горизонт дали, в воображении рисуется Персия, ее невидимый берег, на расстоянии недолгого лёта свободно пересекающих пространства птиц. К востоку же – Туркмения. Туркестан. И где-то между ними – затерянный на карте мира уголок юго-восточного побережья Каспия. Никому особо нигде неизвестный край. Тихий, пустынный, неведомый берег … Вместе с тем, он есть. Он существует, – укрывшийся в глубине очертаний седого Каспия. И сейчас, глядя в его сторону, оказавшись наедине с раскинувшейся между нами гладью, его остается лишь домыслить, претворив из небытия в безвестную явь. И то, что здесь, вдали от него, в самой середине моря я задумал его, представил и домыслил, – этот очевидный факт придает реальности моего пребывания на нефтяной платформе ощущение ее абсолютной иллюзорности, как и всего происходящего со мной в отношении формальной цели моего нахождения в офшоре – моих roles & responsibilities, – структурированной аскезы проживания двухнедельных шифтов, из которых стремительно слагаются годы, а у пожизненных нефтяников – десятилетия в жизнь.

Окружающие меня берега, скорее всего, будут всегда напоминать мне в периоды моего пребывания на железном острове о жизни иной, может более жестокой, цивилизационно в чем-то «дикой», но настоящей и не оторванной от действительности, разорванной временными отрезками регламентированных искажений; – существовавшей всегда, и в таковую эволюционировавшей за долгие столетия неспешно протекавшего там времени.

Угадываясь, подобные края лишь незримо таятся за мнимостью ночного горизонта, вбирая в себя происходящее в приближающей их друг к другу тишине – эти волны, исчезающий в ночи закат, и всю нелепую явь моего присутствия на этом странном острове, – проступающим в сумерках ощущением зыбкости их невероятного вместе существования.

28.03.2010

Бывает работа, которую не то чтоб завершаешь желанно или с поспешностью, дабы поставить точку и забыть, а завершив которую, чувствуешь себя до отупления опустошенным. Именно с этим ощущением я только что закончил hse report – статистическую чушь, оглушающую своей абсурдностью, оправдывающей существование вышестоящих должностей. Дело даже не в том, что они там им не нужны, а в той неоправданности и недостоверности их содержания, генерируемого на местах, – таковы обстоятельства реалий. Из подобных цифр и картинок лепится неадекватное и, скорее, желанное представление в верхах о происходящем на подотчетных сайтах – презентационная идиллия с вкраплениями рабочих допущений. Сила и функция самоподпитывающейся бюрократии неизбывны. Соответственно, степени ее укорененности тождественны и иллюзии в отношении адекватности воспринимаемого ею материала.  

Поразительно также и то, как ради выстраивания карьеры в подобной среде иные жертвуют бесценными годами, посвятив себя занудству функционирования системы безопасности труда, аудиту дурнопахнущих веществ и бездумному промыванию мозгов персонала спускаемыми сверху постулатами шизоидной бихевиаристики. Легче камни класть на камни, в чем иной раз явно больше смысла, чем превозмогать насилие над собственным сознанием, болезненно оправдывая пораженный интеллект компенсацией получаемых бонусов. Если бытие определяет сознание, то трудно представить его содержание по истечении нескольких лет подобной жизни. Жуткая стряпня, густо замешанная годами отупляющей токсикации.

Через полчаса начинается одно из самых идиотических зрелищ, которые мне когда-либо доводилось наблюдать – management hse meeting, – где и идеологию надо блюсти, и к радикальному лукавству не скатиться. О вопросах выживания в потенциально опасных условиях действующей платформы (что естественно само по себе, но ненормально их существование в принципе) на подобных сборищах принято говорить чуть ли ни с фанатичной (по крайне мере, внешне) верой в первостепенность важности обсуждения этих проблем (любое инакомыслие подлежит мгновенному подавлению). Причины же существования подобных условий обсуждать никому в голову не приходит. Предопределенность ожиданий management hse meeting-ов а приори обрекает их на обсуждение лишь функциональности и дальнейшего обустройства самой системы – апофеоза одного из самых неудачных проявлений мысли в отношении устройства человеческих сообществ.

Каждый раз, попадая на их посиделки, сознание, не прекращая бунта, лихорадочно вопрошает лишь о времени, на которое может еще меня хватить до написания в режиме «здесь и сейчас» задуманных всех работ. На все, подозреваю, может не хватить.  

Но есть при этом и весомый бонус – именно на таких сборищах происходит вызревание творческих идей и их терапевтическая корреляция с происходящими вокруг эпизодами, – процесс, которым можно упиваться без устали. Впрочем, то лишь сопутствующий эффект, купирующий мою идентичность в гуще аутичного маскарада. В любом случае проект нужно доводить до конца. Желательно, не саморазоблачившись. Ведь я тут почти как разведчик-нелегал, условно выживающий в стане идеологического противника. И надо признать, хреновый нелегал, – мои диссидентствующие взгляды уже давно настораживают подозрительно осекающихся коллег. Впрочем, офшор всегда отличался показательной преданностью идеологии общекорпоративного счастья.

31.03.2010

«Смысл – в конце месяца» – сказанное им все же покоробило в глубине души … Материальное обречено заземлять высокое, обессмысливая в чем-то стремление ввысь.   

Разговор с вертолетной площадки переместился в ‘курилку’ – единственное место на платформе, где разрешалось курить, превращая сие действо в сакральный обряд. Темное капище, замкнутое в собственной пустоте. Курили в нем коллективно, с упоением и легким прищуром глаз в клубах густого дыма. Некурящим я выглядел среди них недоразумением, улавливая сквозь приглушенный свет ироничные взгляды в отсвете рдевших сигарет. Так неосведомленный посетитель клуба молчунов зашел бы, наверное, пообщаться с его беспечным завсегдатаем.   

С. – собеседник глубокий, с тем стержнем, что определяется не столько образованностью и эрудицией (в чем ему не отказать), сколько качествами человека, имеющего основательные представления о непреходящих ценностях в условиях деконструируемого мира. Лейтмотив вечера – к вящему недоумению попутчиков – возможность совмещения художником творческой деятельности с работой на стороне (в лучшем случае, с индифферентным к ней отношением), «в низах» (что более тяготеет к известным нам традициям). Извечный вопрос, может ли художник (в широком смысле) нормально жить (и не тужить), не работая  при этом где-то еще (кроме как за мольбертом, письменным столом или в иной профильной позиции) остался ожидаемо открытым. Сколько судеб, столько и ответов, хотя суммарно ответ очевиден вполне. Пример Довлатова тому хрестоматийная икона, – без жертвенности в искусстве не обойтись. Да и где не приходиться ей уступать весомую долю благополучия.

Между тем, даешься диву, как жизнь порой перетасовывает людей, сводя их вместе в самых неожиданных тому обстоятельствах, – не имевших ни единого шанса пересечься при стартовых позициях по профессиональной или какой-либо иной линии судьбы. Сложно представить, что посереди Каспия на нефтяной платформе, среди крановщиков и бурильщиков, заморских технарей всех мастей я встретил бы вдруг человека прекрасно осведомленного о творчестве Гуттузо и Хармса, послевоенной прозе и европейской живописи, и иногда при этом пишущего сам. Для тружеников некогда героизированного труда в нефтедобывающей индустрии в море итальянское искусство прошлого столетия и литературные изыски ОБЭРИУтов – чего греха таить – весьма далеки от сфер, питающих их духовные предпочтения, ничем не обременяющие при этом высеченный нелегким трудом их профессиональный опыт. Исключения – самые редкие, если не сказать странные могут, разве что, быть среди бывших совков, – категории тоже по-своему странной (как и экзотический результат неудавшегося соцэксперимента). И встретить при этом их можно в местах не менее, по-своему, странных, как и вся их жизнь, – такая же сложная и преломленная, как и судьба самой исчезнувшей империи.

19.04.2010

Не существует плохих профессий как таковых. Как, впрочем, и хороших. Садовник ли, военный, инженер или актер – не имеет никакого значения в соотнесенности с порождаемой ими душевной гармонией их носителей. Если человек счастлив тем, чем он занят, равен самому себе в пребываемой им сфере деятельности и ему ладно среди тех знаний и навыков, что требуются для ежедневной профессиональной реализации, то это и есть самая замечательная профессия на свете. Единых же критериев для всех не существует. И уровень материального вознаграждения тут – не самый важный из мерил. Более того, именно из-за него порой человек оказывается вовлечен в нелюбимую работу.

21.04.2010

Трагедию следовало ожидать.

После гибели «Титаника» Блок записал: «Есть еще океан». Цинично. Но, то был Серебряный век и почти мистическая духовность, звонко звучавшая над серостью бытия. Тут – ощущение закономерности и никакого декаданса. Жертвы чистого скупердяйства и банального карьеризма.

08.05.2010

Встретил в ЖЗЛ о Кафке неожиданно точное определение поразительно близкой мне ситуации: «В жизни человека, который занятие своей профессией воспринимает как с трудом выносимое мучение, нетрудно представить себе огромную важность отпусков». Кафка работал в агентстве по страхованию рабочих от несчастных случаев на производстве – нечто сопрягаемое с нынешней версией Safety. Если добавить, что на момент прочтения я находился на нефтедобывающей платформе, то актуальность высказывания кристаллизируется до максимальной остроты самоощущения.

23.05.2010

Мир достиг той черты, когда искусство в состоянии вернуться к былой роли начала 20 столетия – нацеленности на преобразование мира, переосмысление и влияние на его возможное переустройство. Оно  в состоянии, как мне кажется, взяться за формирование своеобразных идеологем насущно необходимого сегодня  иного мироустройства, зиждущегося на традиционно непреходящих ценностях. Этому вполне могли бы способствовать раскрываемые совриском новые смыслы, – включая и те что, возможно, уже существуют, но утаивают себя от увлеченного материальным человека.

27.05.2010

Полгода жизни на нефтедобывающей платформе – уместный повод задуматься о ее соответствии своему назначению. И – о себе, как субъекте ее аксиологической оправданности. 

С каждой сменой вокруг меня все больше сгущается хмарь административно-технической серости. Но ближе от этого к ней я не становлюсь. Приняв ее на веру, в ней можно потеряться навсегда.

Когда на ежедневных совещаниях обсуждаются далекие и чуждые мне вещи, я незримо покидаю их, погружаясь в состояние внутреннего абсентизма, превращая происходящее вокруг в нонконформистскую модель стерильно рефлексируемой действительности. В такие минуты нет более ценной собственности, чем непроницаемая обитель созерцаемых мной умозрительных образов. Ее неоскудная жизнетворность, питаемая благодатным эфиром неиссякаемых идей дарует непоколебимую уверенность в превосходстве тайно располагаемой мной свободы над обреченно сознаваемой всеми уязвимостью перед диктатом всепоглощающей системы. Так таимая лиценция поддерживает легкость бесстрашия к любым разыгрывающимся вокруг меня невзгодам, а мой заветный скит надежно хранит во мне веру в его необоримость как последнего рубежа в несоразмерном противостоянии человека тотальной машинерии абсурда, утопающего в декорациях стерильных симулякров.

По возвращении же в населенную тенями реальность, – сценарий, повторяющийся из раза в раз с узнаваемой точностью, – мне с кристальной ясностью открывается глубина непреодолимой бездны своей отчужденности от царящего вокруг убранства оккультного храма карьеропоклонников и проступающих оттуда силуэтов его суетных служителей, трепетно исполняющих ритуалы закабаляющего культа. Скованная атмосфера целевой всеподчиненности сознания не оставляет ни единого шанса регенерации вытесненного из пространства отрезвляющего воздуха свободы, но, хранимый внутри меня, он как верный оберег, очищает смрад чадящих ритуалов, старательно исполняемых преданной паствой оскверняемого моим небрежением храма, – деяние, десакрализующее латентный психоз массового самозаклания во имя обретения сана в корпоративном пантеоне обезличенных теней. Феномен личностного самоубийства в пользу формально утвержденной значимости налагаемых позиций – самое загадочное тяготение человека к признанию своей несостоятельности, обнажающее его страх перед собственной голью и слабость вне нахождения управляющей им системы. Человек стремится стать ее рабом потому, что опасается остаться вне ее.

10.08.2010

За годы культивирования фобий перед экологическими вызовами и возможностью человеческих жертв на производствах (что в некоторых случаях, возможно, определялось не только превалировавшими в социальном сознании ценностями, но и откровенным нежеланием хозяев индустрии терять прибыль на миллионных компенсациях, – прямых и косвенных) в bp, взвинтившей вопросы безопасности труда до степени паранойи сложился культ поведения, согласно коему участники совещаний по обсуждению инцидентов заведомо придают своим лицам участливое выражение сдержанного негодования (как минимум), проникновенной сокрушенности допущенными промахами (в среднем), и чуть ли не паранойяльной шизофрении (максимум). При этом на морских платформах увлекаются порой настолько (если, конечно, изначально не проникнуться фанатичной верой в выверенное форматом презентаций содержание, по сути же – сценичность постановок), что в итоге являют собой безупречную модель конечного продукта промытости мозгов пропагандистской машиной гигантской корпорации. В существующих реалиях многоуровневые организации опасного производства обречены на создание специфичных идеологем и императивных установок, демонстрируя их безапелляционным продвижением идеальный пример модуляции  поступающего к ним человеческого материала. Вначале меняются установки сознания, затем – и модус поведения. Неважно, что индивидуальность растирается в жерновах дисциплинарно-идеологической шлифовальни. Главное, чтоб не было сбоя в отлаженном механизме конечного производства денег.

07.10.2010

Октябрь. Первые порывы холодного ветра. Глядя на неприветливые серые волны и тревожно плывущие по небу тучи над островом, вторгшимся в ад, нутром понимаешь, что, жизнь на платформе – не самое уютное место на Земле.

08.10.2010

Воистину bp people – продукт, сотворенный из самых разных ингредиентов. Народ идет сюда самый разношерстный. И промывка мозгов – на первый взгляд мягкая, но бескомпромиссная – ждет абсолютно всех. В офисах – поменьше, на сайтах – жестче. Конечная цель – адаптация индивидуального поведения под нужды Компании для конечного формирования коллективного стандарта. При заинтересованности поступающих кадров в максимальном продлении контракта обрабатываемый материал предельно адаптивен к модуляции сознания. Проходя по всей цепочки формирования human resource, сопромат сведен к нулю. Бунт – исключение. Машина либо пережевывает, либо выбрасывает. Чаще всего, не взаимоисключая одно другим.

22.10.2010

Сегодня объявили мне, что переводят с East на Central Azeri. СА – вечно торчащая где-то у горизонта крупнейшая среди пожирателей небес сдвоенная платформа.

Медленно, но верно освоение дистопии идет своим чередом ходом.

06.11.2010

Четвертый день как на новой платформе – сдвоенной, при неизменности константы, учреждающей чреватую аберрациями норму сомнительного бытия. Мрачная аскеза – genius loci нефтедобывающих платформ безотносительно к объемам, формам и местонахождению в мировом пространстве. То немногое, что еще достается волей случая либо облегчает жизнь, либо ее усугубляет. Коллега, разделивший со мной занудство серых будней – адекватен, ироничен и в меру циничный жизнелюб. Словом, иного совершенно склада, нежели его неврастеничный b2b и наш паранойяльно выслуживающийся team lead. Коллега им милосердно сострадает. Я с ним морально солидарен. Мы оба – эмпаты.    

Повезло, надо сказать, и с OIM-ом (Offshore Installation Manager). Как, впрочем, и с OOE (Offshore Operations Engineer). Обрамленное легким юмором неброское изящество их точеных манер с неприметными вкраплениями артистизма создают невесомость атмосферы разряженного обмена мнений между ошотланившимся англичанином и обангличанившимся шотландцем – режиссеров унылого сериала ежедневно воспроизводящихся митингов, куда я, как правило, вплетаю свой – с дополненной реальностью – сюжет. Так, наблюдаемый вчуже хэппенинг, отделяемый по форме от сути содержания, как благостная явь щадяще приглушает последние всполохи отчуждаемых мной полусмысловых шумов, распадающихся еще лишь на подступах к неспешно исследующему их вариации искушенному сознанию.

28.12.2010

Вечер перед очередным отъездом на платформу. В Новый Год. Не радостная перспектива. Но удручает не только это. Сложнее всего дается совмещение двух сложносочетаемых парадигм. Перед каждым отъездом на шифт понимаешь, что предстоит предпринять совершенно невероятное усилие для погружения в совершенно иной формат, чтобы начать мыслить о совершенно чуждых вещах, чтоб вообще их как-то начать воспринимать – далеких, серых, безынтересных, что отвращает само понимание того, кем предстоит стать в очередные две недели. В этом вынужденном раздвоении меж двух миров заключается болезненность надрыва, как следствия неотвратимости интеллектуально-эстетического насилия над собой. Искусство требует жертв. Но не вечных.

07.11.2010

К работе Инферно

Какие бы документы не принимались бы перед бурением скважины – технические расчеты, десятки сертификатов, идентификации опасностей, оценки рисков, – встреча с адом неизбежна.

31.12.2010

Вышел минут за десять до полуночи на террасу. Подо мною – волны, темень, всепоглощающая ветреная ночь. Новый год среди волн в центре Каспия – ощущение достаточно непривычное. Даже наряженная в recroom-e ёлка не в состоянии развеять витающую в помещениях атмосферу ущемленности праздничного вечера, понимания невозможности ауры «волшебства». У работающих вечность в офшоре, говорят, с годами притупляется острота привычного на земле ожидания праздников. Проходит какое-то время и это состояние становится нормой. Десять лет и ты – инопланетянин.

Ночь, ледяные волны моря. Ни улиц, ни окон, ни фонарей. Лишь люминесцентные контуры гудящей впотьмах платформы и ревущее где-то вверху огромное адское пламя. Пропуская через себя, железный остров с ревом изрыгает его в ночное небо, где ад сливается с темнотой.

03.01.2011

Суть – безрадостна. Итог – закономерен. Компенсируемое дензнаками настоящее – сомнительно по определению. Таковы пограничные вехи, сплетающиеся в гордиев узел жизни офшорника, изорванной на шифты.

05.01.2011

Нормально в офшоре не спиться никак. Хоть и слабая, но непрекращающаяся вкупе с постоянным гулом легкая вибрация перемежается с периодическими вздрагиваниями огромной инсталляции, – словно тяжело вздыхающего и грузно передергивающегося старыми костями утомленного, но все еще неугомонного монстра. Если добавить к этому ночные мысли, то лучшего места для неполноценности сна на свете не отыскать. Наутро хочется только одного – досрочной эвакуации из зоны тотальных аберраций.

Налив после краткого совещания утренний кофе, я стремглав взлетел по лестницам на верхнюю террасу 5-го этажа (где обычно никогда никого не бывает) навстречу открывавшейся оттуда безлюдной шири морского простора. Зачарованный зимним штилем, я безмолвно глядел на медленно поднимавшийся над серым горизонтом рубиновый диск холодного январского солнца. Чистым светом он заливал студеное небо, высвечивая причудливость чернильно-сизых туч, простиравшихся над свинцовой гладью. Стоя перед величием этого воплощения красоты, лишь одна мысль невольно пронзала сознание – неспасаемость мира подножной предметности, погрязшего в дрязгах мелкой суеты.

02.02.2011

Систематизируя каждый шаг, Компания пестует из нормального человека (с некогда свободным мировосприятием) подчиненную лишь предписаниям машину, требуя для выполнения даже простейших порой работ заполнения множества до смешного ничтожнейших бумаг и документов. Регламентируется каждое действие, согласно заранее требуемым правилам. Столь абсурдная усложненность в итоге погружает в кучу макулатуры, в ворохе которой постепенно формируются стиль, навыки, знания и конечное мироощущение послушного человека-винтика в громоздком механизме огромной корпорации, всё в которой, подспудно или явно, подчинено единственной цели – беспроблемному выкачиванию из недр как можно большего количества углеводородов для превращения их в банальные деньги. Алчность, именуемая цивилизованным бизнесом.

07.02.2011

BP, как впрочем и любая подобного рода гигантская корпорация – дивный рассадник карьеристов всех мастей: от честных трудоголиков до серых посредственностей и бесхребетных стукачей. Неинфицированные же болезненным вирусом собственной значимости императивно вовлечены в процесс формальной демонстрации карьерных амбиций посредством периодически всплывающего из недр hr хронически полумертвого инструмента под названием ‘pdp’ – personal development program. Новый президент после взрыва в Мексиканском заливе, обезумев в лихорадочном поиске спасения всего и вся и авральном обновлении системных провалов (обнаживших заодно и всю очевидность бюрократических язв), и вовсе превратил эту филькину грамоту в еще более изощренную программу действий по формальному мимикрированию стремящегося к росту персонала. В целом, сей манифест приветствуемых руководством намерений о непременном стремлении ввысь к пентхаусу корпоративных этажерок, конечно же, создает иллюзию работающего лифта, в исправность которого, правда, можно поверить разве что в порыве наивно возлагаемых надежд, или уж совсем цинично – упражняясь в отъявленном фарисействе. Но, выше бельэтажа этот лифт не идет, и функция его совсем иная. Не броская, но существенная – не всякий социум столь эффектно канализирует неврозы нереализованных амбиций. Самомнения много, а позиций мало. До вице-президентов доползают самые беспринципные.

20.02.2011

Забавно, но даже те, кто заверяют, что не хотели бы нигде больше работать, кроме как на морской платформе и, мол, они абсолютно нашли себя здесь в офшоре и все прочее, на смене думают только об одном – поскорее бы на берег. Дни cчитают, как в армии до дембеля.

23.03.2011

Вламинк был прав – серый цвет чертовски дается трудно. Две работы тянутся с лета аж прошлого года. Уже на грани …

02.04.2011

Завтра еду на Шах-Дениз Альфа – платформу на газовом месторождении. Две недели драгоценного времени, вычеркнутых из жизни. Разве что – для сбора материала.

28.04.2011

Когда за Бродским пришли милиционеры, он думал только об одном: успеть бы дописать стихи. Условия разные, фигуры несопоставимые. Но ситуация в целом схожа – успеть бы завершить всё задуманное до того, когда произойдет, наконец, мое органичное отторжение дистопии, – мной ли своевременно реализованное, или спровоцированное обстоятельствами из вне, но покидать сие «капище» желательно ближе к завершению проекта. Качество продуктивности режима «здесь и сейчас» бесценно по своей энергетике и достоверности, – как в отношении материала, так и осмысления работ.

02.05.2011

То, что творится компанией – безусловное зло. Для его завуалированного вершения ей необходима масса банально мотивированных людей. Тривиальность их слов и поступков, ежедневно вращающих винтики огромного механизма машины, выявляет очевидность несубстанциональности зла. Оно всего лишь заполняет пустоты.

17.07.2011

Глядя на то, с каким самозабвением предаются стратегиям выстраивания карьеры (жертвуя при этом чем-то, порой, человеческим в себе), невольно задаешься вопросом, в курсе ли эти люди о рабах антиутопии Хаксли, радовавшихся тому, что они – рабы.

19.11.2011

Конец офшора ознаменовал собой долгожданное завершение самой тягостной рапсодии в абсурдистской композиции индустриального андеграунда, длившейся в течение двух впечатляющих обилием материала лет на дребезжащем вечновлажном острове из железных клетей, дурнопахнущих цистерн и лабиринтов витиеватых труб. За эти два года я воочию стал свидетелем того, как гордо именуемое технологической цивилизацией насилует зверски землю, воплотив себя в завуалированное подобие алчного монстра, оперирующего благопристойными заверениями о неизбежном процветании тех, в чьи недра он глубоко и цепко запустил свои крепкие клешни, выдавая сложноподчиненно устроенную хищность за деепричастность грядущего блага. Тем же, кто непосредственно вовлечен в процесс его финансово-углеводородной алхимии монстр воздает в режиме вполне реальных ежемесячных свершений того самого благополучия, о котором куда в более общих тонах, но в больших масштабах вещает остальным, напоминая при этом «своим» о важности внутрикорпоративного труда и исключительности имеющегося к нему доступа. BP people is fantastic team, пишет периодически верховный жрец в посланиях к внемлющей пастве, уверовавшей за годы окормления в исключительность статуса избранных.  

Но благо, в одуряющей череде однообразных будней были и свои проблески, искупавшие мрак затерянного среди железа обитания – поразительные по красотам рассветы над величественно проступавшим из ночи горизонтом. Глядя на его неспешное озарение, происходившее в любую погоду, под любыми окрасами небес невольно сознавалось превосходство иного порядка, завораживающее величием надмирной красоты. Так происходило тысячелетия, так происходило и теперь, и в этом скрещении двух неосязаемых основ мироздания, озарявших собой свершавшееся на глазах Настоящее подтверждалась неразрывная связь с непроглядной глубиной исходных начал, – то общее, что, будучи свойственно миллионам минувших дней из раза в раз повторялось, вытекая друг из друга. За каждой теменью всегда наступал рассвет.

Глядя на величественность подобного действа, невольно приходит понимание, как ничтожно коротка человеческая жизнь на фоне длящихся тысячелетий, – то даже не миг, а жалкий промельк едва уловимого мгновенья. Но и в этот поразительно краткий промежуток времени люди и его умудряются усложнить, привнося массу нелепостей граничащих порой с самоуничтожением. При непрерывности суицидальных усилий бег мгновений обречен остановиться. Разве что, если не вмешаться безмолвно взирающей на все красоте. Именно ей, по предположениям одного из самых мрачных классиков литературы отведена загадочная роль спасителя коллективно одуревшего человечества. Интроспективно оно с энтузиазмом вошло в роль.

В bp, между тем, свои приоритеты. В Компании чтят процедуры – Корпоративное Писание и его локальные апокрифы. Их содержание не отвлекает от процесса и методично формирует команду «фантастических людей».

Оставаясь же ценителем прекрасного, как спасительной инстанции хрупкого мира, я все же успел провести на платформе – в самом чреве могильщика спорной сентенции – очень лимитированную по формату абсолютно андеграундную выставку (насколько вообще ее можно здесь провести), – не просто как явления, идейно оттененного нон-конформизма, а в прямом смысле слова – подпольного, в условиях строгой конспирации. Иначе на тотально структурированном острове, где любое мало-мальски заметное действо обречено на внимание невольных свидетелей, лояльных требованиям «властей», реализовать подобную акцию в принципе невозможно. Состоялась она в моей каюте, превратившейся в квартирник офшорного «апт-арта» при исключительной немногочисленности участников критического дискурса. Столь нетипичная (даже по меркам подполья) немноголюдность дала изрядную пищу для размышлений о природе феномена художественных выставок как таковых, – что, собственно, формирует их суть и смысл: факт их выстраивания (со всем их смысловым содержанием) в некоем пространстве (или в пространстве, соотносимым с их содержанием), или императивность их лицезрения определенным сообществом людей? Так или иначе, но количественная составляющая ее обитателей была с лихвой компенсирована соотносимостью нарратива с эмоциональным ощущением содеянного.

Теперь же, когда после смены декораций и возвращения к пятидневной рабочей недели жизнь потекла размеренным чередом, невольно задумываешься о долгожданном конце самого Проекта, но с сожалением сознаешь, что далеко не все еще работы даже начаты, и что ценностный шарм законченных заключен в инсайдерстве автора, проникшего в подноготную исследуемых явлений, позволивших художнику творить в прямом смысле слова «здесь и сейчас» – в режиме реального времени внутри замкнутой на себе системы. И одна лишь мысль о необходимости дальнейшего пребывания в ней с неопределенно-размытой перспективой временнЫх границ убивает всякое желание делать над собой усилия оставаться в ней хоть сколько-то еще. Легче, когда в конце тоннеля виден хотя бы свет. На горизонте же маячит уже 12-й, в то время как половина работ еще даже не начата …

Парашют на экстренный случай есть всегда – уйти, не дожидаясь конца, и реминисцентно дописывать в тиши. Насколько же в них будет присутствовать острота живого нерва, можно будет понять, лишь оказавшись в том вожделенном и прекрасном состоянии пост-андеграундного будущего, которое – чем дальше, тем больше – рисуется отсюда уж в самых призрачных тонах все никак не сбывающейся далекой грезы.

04.12.2011

Вопреки тому, что сфера искусства не избежала участи субъекта коммерческих отношений, одной из ее специфических особенностей в системе координат экономических реалий остается некоторая экстерриториальность искусства на фоне применимых к бизнесу законов. Превалирование сложнейших механизмов, обуславливающих процесс творения искусства над простейшими, регулирующими бизнес, определяется несопоставимостью природы двух миров, формирующих основы обоих явлений. Бизнес нередко проникает в производные искусства, но не дальше. Пользуется им, но не больше. Тягаться с тончайшими сферами малопонятного нередко явления для привыкшего к предсказуемости бизнеса – недопустимая (да и недостижимая) роскошь, и как следствие – нерациональная трата энергии и средств. Высшие формы бытия, хоть и уязвимы, но недоступны абсолютному проникновению легко приспосабливающихся к жизни более низших форм, следовательно – полному подчинению и контролю в целях тотального переобустройства высших миров под нужды низшего. Благо, должны еще оставаться в этом мире места заповедные от тотального бизнес-расчета, как наиболее существенного критерия, оправдывающего институциональность существования форм.

Между тем, некоторое проникновение имеет все же место быть, и вопрос подобной проницаемости – лишь в степени таковой.

Если иные произведения искусства не могут избежать закономерной участи объекта купли-продажи (что само по себе не есть порок при наличии изначально некоммерческих интенций, лежащих в основе их создания), и только конечный результат этого процесса оказывается в собственности приобретающего на него права владельца, – что не исключает создания возможных копий, – то и отдельные специфические образы (как результат творческого процесса), фиксировано выполненные в цвете и форме, и редуцированные (лишь по внешним признакам) до уровня какого-нибудь логотипа несостоятельны в вопросе своей привязки к статусу апроприированной собственности бизнес-сообществ. Следует понимать, что речь идет о визуальных образах, а не о физической форме их отдельно взятых авторских воплощений, выполненных под конкретный заказ, – это вопрос лишь принадлежности физических объектов, но не изображенных на них образов (к тому же не тиражируемых в коммерческих целях). В отношении художественных аспектов любого изображения выступает принцип свободы творческого процесса, основанного на неограниченности интеллектуального осмысления, эстетических поисков и свободы их выражения. Отсюда и истоки изначальной «экстерриториальности» сферы искусства, под которой понимается, прежде всего, свобода творческого процесса.

Таким образом, любые помыслы самого запрета на творческое осмысление каких-либо образов представляются фундаментально абсурдными. Самовыражение художника, как результат подобного процесса является неотъемлемой частью данного процесса, важность которого в социальном измерении несопоставима и намного значимее, чем возможность ограничений в отношении творческих действий касательно уже созданных и существующих образов. Следует при этом также понимать, что с точки зрения исследовательской ценности любая копия может стать куда более значимой, чем оригинал, если нарратив, к которому она принадлежит, обретает куда более важный смысл, чем нарратив оригинала, что в итоге трансформирует образ копии в самостоятельное по смыслу произведение искусства. Подобное – с учетом порождаемости новых смыслов – не должно даже ставить вопрос о допустимости создания копий не являющихся, по сути, таковыми.

Если же касаться моральной части вопроса, то любая попытка распространения на цвет и форму (как фундаментальных элементов визуального искусства, выраженных в конкретном исполнении редуцированных образов) прав собственности (в случае с тем же логотипом – юридических лиц) посягает на самую основу свободы творчества в сфере визуального искусства, опошляя заповедность данной ценности стяжательским духом расчетливой респектабельности, конечной целью коей является лишь безусловное обладание максимально доступными механизмами генерации денег. Образ, формирующий брендовый логотип – одна из тех сложнейших производных творчески мыслительного процесса, что априори обладает экстерриториальностью от искусственно созданной сферы бизнеса, и распространение на которую регулятивов простейших форм бытия является банальным недомыслием и непониманием онтологических основ сущего. Абсолютной частной собственностью может представляться лишь тот же, к примеру, брендовый логотип, единично представленный в конкретном материале исполнения для конкретного кейса. Может быть защищена и ее абсолютная копия. Но образ – относительно идентичная конфигурация форм, наполненных совпадающим цветом – не отчуждаем от мира свободы художественных проявлений в процессе его осмыслений, как и всё, что наполняет окружающий художника мир. Территория межкорпоративного бизнеса, основанная на четко регламентированной функциональности и сфера искусства, основывающаяся на свободе самовыражения, вращаются по очень малопересекающимся друг с другом орбитам, сформированным вокруг отличающихся по своей природе источников целеполагания. Бизнес нацелен исключительно на зарабатывание денег внешне дружелюбными, но по сути не дружески настроенными друг к другу участниками этого процесса, в то время как искусство, и в частности современное – ставит вопросы и ищет ответы этот мир проясняющие, а порой и предвосхищающие (отвечая на вопросы еще даже не поставленные.) При этом участники художественного процесса хоть и не всегда кажутся друг к другу внешне достаточно дружелюбными, но с глубокой чуткостью воспринимают проявления коллег, искренне поддерживая их раскрывающие этот мир порывы.

19.01.2012

Мир крайне абсурден, и не реагировать на него соответственно было бы не продуктивно, либо откровенным лукавством. Есть еще вариант несуетливой мудрости. Но, чаще всего ею прикрывается банальная лень.

09.02.2012

К работе От глобального потепления к ледниковому периоду

Вчера замерзло море – всё вдоль апшеронских берегов. Впервые. Во всяком случае, с тех пор, как кто-то вообще может подобное припомнить. В Баку – минус 11, в Исландии – плюс 10. В остальной Европе зима лютая. В какой степени нефтегазовая индустрия виновна в сложившейся цепи причинно-следственных связей происходящих катаклизмов, не ответит сейчас никто. Но очевидно, что «большая помойка» оказалась одним из значимых доноров кампании по умерщвлению былых климатических кондиций. Ощущение, что запущенный в Мексиканском заливе бумеранг обернулся сегодня лютыми морозами на другом конце океана – сотни замерзших насмерть по всей Европе. И даже южный Каспий, никогда не замерзавший, застыл, сковав во льды свои неугомонные волны.

22.03.2012

Что же важнее: быть «здесь и сейчас», чтобы творить в сопричастности c исследуемым, оставаясь при этом вне причастности к публичным художественным процессам, или покинув андеграунд, работать по «горячим следам», примкнув к публичным делам? Финальный этап неминуем при любом раскладе. Вопрос лишь во времени и последовательности этапа ре-интеграции с художественной сферой.

09.04.2012

Парадоксально, но замысел начинает обретать черты не столько, или, скорее, не только художественного проекта – как было задумано изначально, – но и постепенно вырисовывающегося экзистенциального выбора свободы в ее философском понимании. Нахождение в жестких условиях скрытых форм тоталитарности (равно как и бытового давления) порождает (мотивируемое извечным стремлением к свободе) понимание необходимости временного продления этих крепко сковывающих творчество факторов. Но, присутствует при этом и ясное ощущение, что в случае фиаско, самоувядания находящегося под колоссальным давлением творческого процесса меня ожидает неминуемое рабство со всеми вытекающими отсюда проблемами бездны, вуалируемой материально выраженным благополучием. Тогда уж вопрос будет заключаться лишь в том, как именно к подобному состоянию отнестись – сквозь призму осознанного конформизма или же посредством пассивного переживания обретенного опыта. Опыта человека, умудренного собственной слабостью.

30.05.2012

К работе От глобального потепления к ледниковому периоду

Натяжение холста на подрамник – ритуал сродни священнодейству. На круглый – священнодействие вдвойне. В нем улавливаются камлания астрального порядка, предваряющие ожидающий рождения глобальный мотив. При всей малодоступности высот тончайших материй, их реализации предшествуют вполне земные навыки и определенное усердие в получении нужного состояния сакральности холста – пустого белого, сквозь белизну которого уже проступает видимый лишь одному Художнику микрокосмос задуманных миров. Оттуда, из уже натянутой белизны полотна на меня смотрело не принявшее еще своих очертаний состояние перехода «от ледникового холода к глобальному потеплению». И, наоборот – в зависимости от прочтения зримого, определяемого восприятием цветовых метафор, вшиваемых в визуальный язык композиционной целостности. Умение считывать коды – важнейший навык для понимания современного искусства.

Работа задумана была давно, – как переход от теплых цветов к символизирующим холод иным цветовым состояниям. Но окружность, при этом, допускает и обратный процесс. Возможность, судя по всему, энтропии, к которой уверенно движется цивилизация, обусловлена не в последнюю очередь деятельностью и топливных монстров, логотип одного из которых проступает цветовым полем в окружности холста.

05.07.2012

К работе Эдипов комплекс

В который раз, глядя на происходящее, убеждаюсь, что нефтегазовая добыча есть проявление Эдипова комплекса человека по отношению к Земле. От разнузданно-брутального до цинично-лицемерного.

15.07.2012

Погруженность в андеграунд, как специфический формат творческих исследований, невольно приводит к осмыслению собственно и самого андеграунда, как феномена, все еще сохраняющего свою актуальность в мире, где, казалось после развала Союза тоталитарным обществам постепенно приходит конец. Кубе с Северной Кореей в 90-е отводились считанные годы: когда именно – было уже не принципиально. Главное, что в исторических параметрах эти системы казались обречены. А с падением последних бастионов тоталитарности отмереть по идее должен был, скорее, и андеграунд. В былой ипостаси он казался уже невозможным.

Но, свято место пусто не бывает, и на место одних тоталитарных систем выступили другие – в иных формах, завуалировано и даже, возможно, существовавшие раньше, но параллельно, будучи оттеняемы более очевидными, политически публичными классическими версиями. Их функционирование, как и в любом организме, неизбежно порождает внутреннюю реакцию резистентных форм – нонконформизм, инакомыслие и, как следствие, конечное формирования андеграунда, где проистекает осознанный процесс осмысления неразделяемого с насаждаемым реалий.

BP, как империя бизнес-типа, пошедшая на формирование собственной системы идеологии, тоже была обречена на формирование андеграундной среды, при условии что в рядах т.н. bp people оказались бы люди с недосягаемым для идеологических инструментов порогом непосягаемого свободолюбия и приоритетности критического мышления.

09.09.2012 – Об искусстве и знаках

Изучая который уж год внутрикорпоративный мир транснациональной нефтегазовой компании, ее внутриорганизационные особенности, ее место во внешнемировой системе взаимообусловленности создаваемых ею товаров, сырья и потребительского на них спроса, также как и их влияние на изменяемую в мире психологию потребления вследствие как прямой, так и косвенной вовлеченности в этот бизнес огромного количества зарабатывающих на нем деньги людей, а главное – катастрофического влияния в итоге на глобальную экологию, невольно приходишь к пониманию потенциала, семиотической глубины, силы условного знака, коим в свете исследуемой темы является логотип, призванный олицетворять, как минимум, благотворность деятельности подобных учреждений в деле социально-экономического обустройства мира, в котором позитивный имидж – приоритетное условие безболезненного в нем существования.

Под условностью подобного знака следует, конечно, понимать внешне неявную, неоднозначно репрезентируемую сущность. То есть, выписывая, к примеру, силуэт человека мы определенно понимаем под этим образом  именно человека, существовавшего и существующего в данных параметрах всю известную нам о нем историю. Иными словам, изображенный человек – это человек и ничто иное. С той же определенностью, не склоняясь к возможностям искаженного сознания можно было бы сказать и об остальных явных объектах действительности – о море, лошади, дереве, книги и т.п. Но имея дело со сложными социальными явлениями, институтами современности или хотя бы физически осязаемыми в своей неоднородности объектами, но не подпадающими при этом под какие-либо точные представления о неизменности их физических очертаний, в человеческом сознании включается некая ассоциативность, образность их восприятия, верность интерпретации которых ставится в зависимость от определенных знаний в конкретной области, либо информированности о принятых ранее решениях в отношение подобных объектов, – к примеру, обозначение черным треугольником железной руды на географической карте полезных ископаемых, или черно-желтый символ радиационной опасности. Ситуациям неинформированности, неосведомленности о них свойственно, порой, чисто интуитивное угадывание по внешним признакам стоящих за подобным знаком смыслов (с той или иной степенью заложенной в них приближенности к их реальным качествам). Подобные знаки я бы отнес к условным, к числу которых относимы и логотипы. В каждый из них – в их элементы, формы и цвета этих элементов – в оригинале заложен некий приданный им смысл, ожидаемый к восприятию посыл. Представляется, что в зависимости от изменения таких форм и цветов меняется и исходящий от знака заложенный в него изначальный смысл, постепенно сформированная этими элементами его некая метафизическая суть, и потенциал подобной транслируемости может оказаться крайне высок, ибо диапазон языка, на котором может говорить знак в силу своей условности непредсказуемо широк. Эффект, при этом, смысловых метаморфоз обусловлен степенью развития постепенных изменений первоначального образа, в который знак успел предварительно вжиться, органично и устойчиво впитать изначально заложенное в него содержание, создав устойчивый стереотип, узнаваемый символ, определенный бренд посредством визуальной репрезентации заложенных в него устойчивых форм и цветов.

Изменение цвета в рамках узнаваемых форм может обнажить и перевернуть основы привычного мировосприятия, открыв этим доступ к пониманию нечто сокрытого за устойчивыми, привычными образами. Благо, подобные метаморфозы возможны в основном лишь в формате художественного опыта, который не всегда приветствуем хранителями непрозрачных систем. Но искусство это и есть то, что позволяет нам заглянуть за рамки устоявшихся условностей, чтобы узнать сокрытую в них истину.

08.11.2012

К работе Британское Нефтесодружество

Чем глубже погружаешься в суть происходящих в bp событий и процессов, чем больше постигаешь дух и логику принимаемых в ее недрах решений, тем отчетливее понимаешь, что Корпорация эта и есть одно из продолжений Британской империи, никуда никогда не исчезавшей, а лишь плавно трансформировавшейся в коммерциализированную ипостась. Впрочем, именно коммерческие интересы в конечном итоге и стояли всегда за всеми проявлениями Империи, успешно продвигавшей их на политической карте мира.

Как и в прежние времена, солнце и поныне никогда не заходит над ее обширными владениями.

28.03.2013

Карьеризм был всегда. Но постсоветское поколение оказалось гораздо слабее духом по отношению к принципам непадкости на карьерные блага и социальные яства. Данное наблюдение лежит вне плоскости уже набивших оскомину традиционно актуальных межпоколенческих проблем. Оно естественным образом вытекает из разницы двух миров, в которых формировались оба поколения. Первое – во времена Союза, где, к примеру, росли на песнях Высоцкого («Если друг оказался вдруг ..») и стихах Пастернака («Быть знаменитым некрасиво ..»), и помнили еще испытания, пережить которые достойно могли лишь сильные духом, и исповедовали кодекс совершенно иной нежели тот, на который ориентировалось поколение, сформировавшееся уже на развалинах СССР в атмосфере огульного признания приоритетности товарно-потребительских отношений и далеко не самых лучших веяний Запада, который, собственно, Союз развалить и помог. Понятно, что последний бы не рухнул, будь он экономически оправдан, и не замешан изначально жутко на крови. Но с дней его кровавого зачатия прошли десятилетия, без малого век, и к середине своего существования он, постепенно преодолев травму тяжелого рождения, стал обретать собственное очеловеченное лицо – не самое красивое в благородном семействе выживших отроков начала 20-го столетия, но и не самое уродливое в глобальном паноптикуме и поныне продолжающихся эволюций экспериментальных затей. Было много минусов, были отвратительные проявления замкнутой системы. Но теплота и непосредственность межличностных отношений на бытовом уровне доходила порой до фантастической; созданные шедевры кинематографии остались непревзойденными до сих пор, а в процессе противостояния двух систем (одна из которых рухнула), создаваемые, к примеру, мультфильмы рухнувшей оказались в итоге самыми добрыми на свете. Побочные эффекты приносили неожиданный, порой, результат.

Культурально-ценностная связь поколений была прервана лихолетьем 90-х в течение пары окаянных лет – шальной минуты на фоне векового эксперимента, – утопии хоть и не оправдавшейся, но давшей неожиданно позитивные в человеческом измерении плоды. Как оказалось, не очень нужные вне среды их породившей. Поколения, разделенные девяностыми, оказались по разные стороны ментально-ценностных баррикад. Безболезненно для них Запад принял только одну – ту, что безукоризненно усвоила правила его замысловатого Заката, так и не вняв всю целостность идей Шпенглера, анонсировавшего их безумное столетие назад.

15.01.2014

Что же все-таки первично в узнаваемости образов устойчивых конструкций? Цвет или форма?

29.06.2014

В какой степени цвет и форма превалируют в семиозисе устойчивого образа? Если это – форма, то насколько она независима от цвета, и насколько она нуждается в нем в свете передачи смыслообразующего содержания представляемого ею символа? К примеру, эмоциональные глубины этого символа.

И, если это – цвет, то в какой степени превалирование этого элемента в узнаваемости образа зависит от заключенного в этой категории устойчивого количества цветов, их последовательности или соотношения?

02.07.2014 – Пост-брендовое существование знака

Брендовый знак (или логотип, как еще его называют) – уникальный художественный объект, визуально описывающий несуществующий в реальном мире образ; своего рода – эстетический симулякр. Это – абсолютно художественный символ, порожденный на территории визуального искусства, наделяемый устойчивостью и неизменностью пропорций форм и цветов. Вне зависимости от вкладываемых в него создателем (или заказчиком) смысловых амбиций бренд обречен сам по себе в итоге стать завершенной художественной единицей, – не привязанный к какой-либо физической функциональности визуально материализованный помысел о несуществующем в предметном мире окружающих его форм и цветов, оправданных естественностью своего существования. Бренд – абсолютно художественный вымысел в естественном мире реальных предметов; художественная материализация несуществующего в мире сущего.   

Все что создает завершенность такого симулякра – это лишь цвет и форма.

Вопрос: в случае исчезновения (не принципиально, по какой причине) или вывода из-под бренда репрезентируемого им, останется ли бренд и в дальнейшем таковым? Продолжит ли в подобном случае этот визуальный образ свое пост-брендовое существование в уже состоявшемся, по-своему самодостаточном, качестве? Или он возможен лишь при условии его привязки к создателю-интенции? Обусловлен ли он лишь сомнительно условным наличием вложенного в него смысла? Имеют ли такие художественные элементы (фундаментальные художественные составляющие) как цвет и форма свободу от искусственно наполняемого в них содержания? Может ли свободно существовать искусственно созданная оболочка при отторжении от нее содержания? В какой степени базовые художественные элементы – цвет и форма – свободны от условностей, которыми их наделяют при определенном их построении и сочетании друг с другом; – свободны ли от крайне условного привнесения в них того, чего нет?

31.08.2014

Интересно, в какой стране мира сегодня можно выставлять работы, не опасаясь их цензурирования – в Германии, Швейцарии, Англии, Дании ..? Существует ли вообще степень свободы, позволяющая арт-сообществу чувствовать себя вне сферы регулирования государством меры дозволенного в отношении интересов официоза или каких-то иных конъюнктурных соображений, лоббируемых, к примеру, госучреждениями или корпорациями? Очевидно, что это – вопрос не только свободы творчества, но и свободы высказывания как таковой, а так же – проверка истеблишмента продвинутых стран на истинность декларируемых свобод.

05.09.2014 – Пост-брендовое существование знака

В случае исчезновения первопричин, источника возникновения бренда, остается ли бренд сам по себе и дальше с той же обретенной степенью своей значимости и известности, но при этом уже – как независимый объект? В какой форме он будет далее существовать как объект независимый от всей предыдущей своей истории существования и практического своего былого функционирования? И может ли вообще брендовый знак пребывать в своем пост-брендовое существование? Если да, то что он будет нести в себе, собой, пребывая в таком статусе? Каков будет его семиотический посыл, или это уже лишь некие ассоциации с историей былой референтности? Каково место (возможно, абсолютно новое в паноптикуме исторической или архивной памяти человека) объекта пост-брендового существования, если данный знак уже не несет в себе практического выражения былого значения? И какова природа этого места, его значимость, если пост-брендовое существование знака имеет все же место быть?

Наряду с этим, подобная ситуация подразумевает также и другую экзистенциальную сторону процесса – то покинутое былое, что представлялось некогда брендом; и иная форма, несущая в своем настоящем следы пребывания в ней покинувшего его содержания.

18.09.2014

Примечательно, что чем меньше желания и мочи находиться далее в Компании, нарабатывая материал, тем глубже понимание гипотетической эффективности пребывания в ней для полноценности реализации Проекта – ничто так не придает результативности подлинность как нахождение в эпицентре  исследуемого мира. Только так получается творить вживую – в режиме ‘здесь и сейчас’. И сам уход тогда (для достижения максимальной эффективности замысла) должен совпасть с завершением Проекта, или хотя бы состояться под его конец. Так все сложится органично, в такт с еще пульсирующим живым нервом. Но как сложно, между тем, и смириться с серостью проистекающих будней – месяцев и, возможно, лет …

20.09.2014

Давно заметил, что андеграунд в корпоративных застенках сродни уделу разведчика-нелегала на территории изучаемой чужбины. Коллеги откровенно уже удивляются нескрываемой мной чуждости насаждаемым Компанией идеологемам и мягко промывающим мозги идеологическим установкам. Императивность трейнингов (уровень среднеспециального образования) проходит тут приоритетной статьей. Главный сертификат я благо уже по-тихому завалил. На кону теперь более весомый диплом, за который Компания отвалила кучу фунтов стерлингов, – мертворожденное дитя, по которому я заведомо ношу двойной траур. Относимость такого диплома к заявленной ею категории – сама по себе дискредитация образования в его классическом понимании. Для гуманитарного сознания – не подлежащая реабилитации. nebosh – обсценность, которую приличные храмы науки не пускают за порог. Подобной гетеротопией же тут промышляют подвизавшиеся в индустриальной сфере юркие организаторы всевозможных услуг. В том числе, псевдообразовательных. Защищать этот диплом – вызов интеллекту; не замараться такой стряпней – вопрос интеллектуальной гигиены; соответственно, из разряда бескомпромиссных. Тот случай, когда красных линий не следует переходить. Успешно саботированный процесс сдачи экзаменов растянут на все возможные для этого пять лет – срок, за который в bp начисто сменяются начальство и их приоритеты. Судорожные же призывы идеологов Компании к чуткому отношению к спускаемым сверху обязательствам давно девальвированы забавным пантеоном руководителей на местах. Visibility – тот витальный постулат, без оглядки на который был бы не мыслим каждый шаг их крестного пути к карьерной голгофе. Отсутствие этой нормы в значимости действий – присная фобия местных вице-князьков и вьющихся вокруг них усердствующих пажей. Потому дела, не содержащие ингредиентов перспективных для личного роста, обречены на забвение как внешне непривлекательные и бонусы не сулящие. Чужой диплом, оплаченный не под личную ответственность руководителя (к тому же давно сменившегося), а из бюджета отдела (к тому времени уже расформированного) новому начальству малоинтересен в принципе и оттеняем косвенным риском тщательно оберегаемому реноме. Ни одна судорога в нервной системе бипишного истеблишмента не содрогается без учета вездесущего visibility, умелое манипулирование коим способствует отворению врат к иерархиям верхних этажерок. Visibility – лакомый транквилизатор в истории карьерной терапии носителей необласканного эго.

17.10.2014 – Об искусстве и знаках

Стиль, сознательно лишенный живописного изобилия может выявить и вскрыть, порой, глубину смыслов, которые при иных обстоятельствах так и остались бы под непроницаемой привычностью устойчивого порядка вещей. То есть, речь идет об обнаружении теневых, скрытых смыслов, стоящих как за самыми сложнейшими явлениями, не предполагающими однозначности понимания, так и простейшими, – настолько порой, что в силу их устоявшейся привычности они даже не вызывают вопросов о своем происхождении как таковом; – в то время как в подобных ситуациях, явлениях или объектах могут таиться смыслы, раскрывающие подлинные отправные звенья в причинно-следственных связях безмерно сложного мироустройства.

01.12.2014 – Об искусстве и знаках

Направление визуального искусства, где для передачи смысла центральным элементом выступает «чистый» знак, вполне могло бы называться семиоартом, – направлением, где знак, доминируя, не просто выступает на передний план, а композиционно формирует новый код ранее сокрытых смыслов, – или столь незаметных по наличествующей форме своего существования, что едва лишь угадывавшихся под условным, поверхностным знанием о них.

08.12.2014 – Об искусстве и знаках

Знаки, вошедшие в нашу жизнь, – как симулякры, так и  естественно функционирующие – настолько утвердились в нашем сознании, что изображенные в иных или видоизмененных формах продолжают демонстрировать устойчивость своей изначальной конфигуративно-цветовой формулы, то есть – первичной формо-цветовой конструкции, от которой исходят последующие временные, экспериментальные или одноразовые трансформации – знакометафоры. Подобное всецело относимо к очевидному художественному феномену – роли формы и цвета в формировании сигнальности семиотических знаков, их узнаваемости.

22.04.2015

Каждый раз возвращаясь на шифт в СТ, я со смешанным чувством отрешенной обреченности сознаю, что должен заново, делая колоссальные над собой усилия, забивать себе голову содержимым накопившихся за недели мейлов, очередных пустоцветных новшеств и прочего корпоративного хлама, заведомо при этом понимая какой всё является это интеллектуальной убогостью; для меня же – еще и вдвойне с точки зрения их несоприкасаемости с эстетикой художественности воспринимаемого мира, так недосягаемо отдаленного от серости индустриальной суеты, вершимой процедурными стандартами bp и ее уверовавшим в их значимость адептами. Впрочем, в любой обреченности шансы на прозрение у них есть всегда. Другое дело, не всегда они остаются для эвакуации.

30.04.2015

СТ – один из крупнейших в мире нефтегазовых терминалов; колоссальные объемы углеводородов; сложнейший механизм технологической взаимообусловленности; высокая степень ответственности операционного персонала; скрупулезный расчет и контроль рисков всех мастей – от safety & operations до social & security; прозрачная вовлеченность менеджмента во все аспекты управления (плохо ли, хорошо, но под контролем держится); периодическая имплементация различных программ «идеологических» оттенков, поддерживающих персонал как в тонусе неусыпной бдительности над вверенным им процессом, так и в атмосфере идейной вовлеченности в связку формальных «ценностей bp», – отсюда поведенческая составляющая, code of conduct и прочие эфемерности различной степени рамочных условностей. И весь этот компот крепко заправлен пряной дрожью невероятной бюрократии. Возможно, это и есть расплата за масштаб и взаимосвязанность бесчисленных процессов, которые все никак идеально друг под друга не сойдутся. Сделала, конечно, свое дело и целенаправленная промывка мозгов, туго затянутая материальной составляющей, помноженной на скупо просматриваемые, но терпеливо ожидаемые возможности карьерного роста и его почти бесперспективность за пределами компании в местных пределах. Тема стара как мир: степень уязвимости слабого места эквивалентна эффективности длины короткого поводка. Дело, одним словом, налажено, и  механизм, хоть и со скрипом, но пыхтит. Пока. Так или иначе, с технической и управленческой точек зрения грандиозный организм состоялся. Но задаваясь вопросом, чего ради в конечном итоге возник и существует в малопригодной для жизни пустыне еще менее пригодный для нормального человеческого существования замкнутый мир специфической антиутопии – как и ее многочисленные аналоги в море, – то невольно сознаешь всю пугающую глубину той серой тщеты, в топи которой медленно увядает несостоятельность системы бездарно растрачиваемых усилий, стоящей к тому же в преддверье стремительно меняющихся парадигм, откуда уже давно сквозит предчувствием всеобщего признания пагубности зверского растления Земли. Денно и нощно над Сангачальским Терминалом люто свирепствуют извергающие адово пламя неистовые Пожиратели Небес – ад требует жертв. Человек жертвует небом. Небеса взирают вниз. Угрюмо и безмолвно. Пока. Где-то копится гром ..

25.05.2015

Сам акт бурения Земли с целью извлечения из нее горючих залежей – один из самых брутальных, уродливых и алчных, которое человечество породило в отношении своей же колыбели. Именно в этом состоянии – в момент варварского прорыва к находящейся под колоссальным давлением подземной энергии, и извлечения ее дышащей жаром и готовой полыхнуть в ответ на вероломное вторжение в подземный мир покоящейся стихии, – нефтегазовые компании, создавшие имидж заботливой благообразности в ореоле визуально-позитивных брендовых знаков, больше всего соответствуют антиподу этих знаков, справедливой трансформацией коих было бы приведение их в соответствие с олицетворением действий своих репрезентаторов. Считываемые коды брендовых знаков углеводородных корпораций должны бы были соответствовать степени творимого под их сенью зла над Землей так же, как и трансформациям в сознании человека о происходящем.

30.05.2015 – Об искусстве и знаках

Сам по себе брендовый знак – это уже художественная единица, внешне завершенная и самодостаточная, и, чаще всего, содержащая в себе потенциал для развития и порождения новых смыслов. В этой данности и таится самое интересное, что заложено в его природу как источник сопоставления линий, форм и цветов. Потому и явилось бы, возможно, верхом абсурда восприятие знака как нечто заповедного и табуированного условностями формальных правил в угоду охранения интересов рыночных игроков. Цвет и линии, формы их художественного выражения существовали задолго до становления системы нынешних экономических отношений, составивших основу самоубийственности нынешней цивилизации. Но именно они, увы, во многом диктуют условия распределения материальных благ. Подобные правила не абсолютны и нередко сомнительны с нравственной точки зрения; и уж конечно – далеки от совершенства в свете гармоничного становления как межличностных отношений, отношений человека и общества, так и утверждения культуры как основы бесконфликтного мира.

25.06.2015

Андеграунд – благословенная среда для Художника. Социально скрытая форма реализации художественного свободомыслия. Ее вынужденная секретность под завесой тех или иных пристанищ в чем-то роднит порой с работой разведчика-нелегала в стане идеологического противника.

Хоть я и был уже пару раз на гране несостоявшегося саморазоблачения, но ощущение моей чужеродности в целом у коллег устойчивое.

19.07.2015 – Андеграунд и терапевтическая роль искусства

Очевидно, что создание дальнейших работ, генерация новых идей обуславливаются, к сожалению, продолжением работы в bp – находясь самому в этой среде, видеть исследуемое изнутри, и в непрерывности с процессом трансформировать рефлексируемое в художественный материал. Похоже, только так, дается достижение максимально подлинного результата, — не приукрашенного по оставшимся в памяти воспоминаниям. Но как между тем и обременительно терпеть суть зримого при нахождении в ее среде, быть частью этого порой откровенного бреда, ощущая ежедневное воздействие отупляющих сознание серых чужеродных будней. Чтоб выдержать, не сойти с ума, помогают две вещи – осознание временности происходящего и неожиданно раскрывшаяся терапевтическая составляющая мной же самим создаваемых работ.

Чтобы их творить, нужно там находиться. Чтоб выдержать там, нужно их творить. Так неожиданно раскрылась терапевтическая роль Искусства. Скорее, она была всегда, но ее очевидность вскрывается лишь в определенном состоянии вместе сошедших друг с другом на острие трудновыносимых условий факторов. По воспоминаниям бывших политзеков, в ГУЛАГе иных спасала поэзия. Времена разные, разные и обстоятельства. Но у дистопии всегда есть одно общее. Без идейной позиции, твердых мотивов в подобных средах не выживают.

28.07.2015

Степень диктатуры знаков в Корпорации просто зашкаливающая. Они тотальны.

05.08.2015 – Breaking Containment как инновация жанра Книга художника

oms-smgo и values – оказались, своего рода, breaking containment, вскрывающий герметичность книжной формы, заданной им в оригинале и задуманной в том виде их совокупной цельности, в которой они были призваны служить поставленным целям формирования требуемого Корпорацией отношения к ее приоритетам сквозь призму учреждаемого ею соответствующего мировосприятия. При выстраивании оригинала скрупулезно учитывались все визуальные детали – от текстуального содержания до цвета и места расположения элементов страниц. Так была создана их оригинальная форма – абсолютно завершенная в своей герметичности.

Разгерметизацией же формы и содержания вскрывается изначально заложенное в оригинал профанированное несовершенство смысловых интенций, предполагающих истинность смыслов, искусно утаиваемых под герметично компилированной формой.

Так художественная ревизия выступает декодером искаженных реалий.

14.08.2015

Возвращаясь периодически к одной и той же мысли, с каждым разом обнаруживаю в ней все более очевидную закономерность: продолжение работы в bp прямо пропорционально качеству создаваемых работ, и обратно пропорционально скорости их воплощения. А время, между тем, идет … 

Физический уход с территории, питающей в реальном времени сам нерв проекта послужил бы мощным рывком к более скорой реализации всего задуманного, включая и те работы, которые могли бы прийти по еще остывающим следам, питаемым свежими еще воспоминаниями. Но, не пострадает ли от этого ощущение их перепрожитости в живородящей среде, потеря связи с которой гибельна для неподдельности атмосферы их формирующей и творящей? Не говоря уже о доступности к самому материалу, определенные детали по которым порой невосполнимы.  

Сколько было уже прецедентов, когда художник, поэт, писатель, покинув питавшую творчество почву, терял вместе с ней и реалистичность ее описания. Дико, конечно, называть нефтегазовый монстр питательной средой (еле терплю, дожидаясь, когда поставлен будет последний штрих, чтоб со средой этой наконец распрощаться), но такова парадоксальность реалий, что именно она и питает проект, проистекаемый в условиях абсолютного андеграунда.

Горечь же иронии в том, что заложником подобных условий оказался я сам – автор идеи легализованного в bp «нелегала», изучающего внутренне чуждую ему среду моделей поведения, парадоксов, абсурда и извечного стремления человека к почти недостижимой свободе.

17.08.2015

Относительно защищенный в бушующем мире кризисов персонал огромной транснациональной корпорации безропотно принял и, в той или иной степени, впитал искусственно созданный и спущенный сверху внутрикорпоративный язык знаков, перманентно пребывающий в состоянии флуктуальных перемен (впрочем, как и всё в bp). Столь частые видоизменения – по большому счету, чисто внешние, – подвели к ситуации, граничащей с очевидным абсурдом. Реализовываемая под слоганом симплификации парадоксально итоговая усложненность возможно и учитывалась где-то на периферии авторского сознания, но лишь неформально, как неизбежное зло или накладные расходы перемен, узнаваемо воспринимаемые привыкшей к внутрикорпоративным казусам армией включенных в процесс наемных работников как подразумеваемые условия нескончаемого бремени их рутинного труда, – лишь бы была работа. Данный лейтмотив вовлеченного в театр абсурда персонала заставляет его глотать всё. На выдохе – получается дух bp.

18.08.2015

Сомневаешься иной раз, частная ли это компания. И только ли нефть да газ являются ее конечной целью? Или – сопутствующей?

10.09.2015 – Об искусстве и знаках

Каким бы ясным и узнаваемым ни был бы знак, нередко сквозь него смутно проступает вопрос, – угадываемо присутствующий, едва вырисовываясь. Единственная тональность, в которой могла быть выполнена работа Знак – это серый на сером. Без каких-либо излишних привнесенностей и без прикрас.

13.09.2015

Правила, по которым обычно приходится жить в обществе – сбалансированы и нужны. Но нередко скучны. Социум, в котором живут по этим правилам, скучен вдвойне. Вопрос в том, как прожив не тривиально, не разбалансировать само общество. Хоть оно и в том нуждается порой.

14.09.2015 – Об искусстве и знаках

Нет сомнений, что сам по себе флаг является весьма насыщенным, сильным знаком, заключающим в себе мощный потенциал для последующего развития, исходящего как изнутри (будучи обусловлен чисто художественными аспектами, характеристиками собственной визуальности), так и востребованного внешними факторами, его семиотической составляющей. Являясь столь содержательно ценным в отношении фактических и скрытых смыслов, флаг как знак порождает широкое поле для смысловых обнаружений и их последующих интерпретаций.

Но, помимо интерпретационных и визуально-расширительных возможностей его уникальность в ряду остальных иконических знаков обуславливается порой еще и особой аурой, – едва уловимой, но позволяющей почувствовать исходящие из его композиционно-пространственной цельности ранее не распознанные в нем иные смыслообразующие векторы. В этой магии семиозиса таится ключ к пониманию многих, на первый взгляд, иррациональных процессов, составляющих, скорее всего, высший замысел его порождения. В этом неподвластном каким-либо из известных измерений отрезке передачи знания от знака к считывающему его интерпретатору заложены самые неожиданные возможности раскрытия в нем – знаке – ранее неведомых начал.

19.09.2015 – О теории обратного воздействия знака

Вероятнее всего, связь знака с искусственно вызвавшим его к жизни референтом (телом) – помимо семантической – существует еще и на гораздо более тонком уровне, – как предполагаемый диалог, и – энергетический канал обратного воздействия. И удивительно при этом то, что если тело тленно в своей очевидной временности, то вызванный им к жизни знак теоретически может быть вечен, будучи обреченным (в силу художественности своей природы) на бесконечное в рамках породившего его цивилизационного времени  существование – постбрендовое, например, после ухода тела в небытие. Но, при жизни этого тела связь, порой, достаточно мистична.

Содержание энергетического канала обратного воздействия Знака на Тело, эффект его, определяются содержанием его отдельных элементов, цветов и общей формой, формирующих визуально устойчивые признаки Знака. Вызванный к жизни брендовый знак незримо и постепенно начинает влиять на своего создателя. Цвета, формы, их соотношение и общая архитектоника, формирующие цельный образ и исходящую от него энергетику, определяют характер этого влияния, и природа обратной связи на первый взгляд кажется весьма иррациональной и мистической, что является чисто поверхностным восприятием ее проявлений. Постепенно складывающаяся, она выстраивается в своеобразную зависимость Тела от своего же порождения, которое не только незримо влияет на него, но и в определенные моменты истории – возможно, в самые судьбоносные – может демонстрировать неожиданную самостоятельность обратной с ним коммуникации. В такой непредсказуемости, похоже, проявляет себя некая фатальность их взаимосвязи, своего рода невольно заложенное в Знак предназначение, которое работает как с окружающим миром, так и со своим создателем вплоть до определения, возможно, его судьбы. В подобном явлении неожиданно обнаруживается еще и эффект недооцененности сил, порождающих произведения Искусства, питающих энергетику их создания. Наделенные некой магией одушевленного они привносят ее, порой, и в произведения Искусства – доминанту духовного/эстетического/интеллектуального через творимое физическое.

12.10.2015

К работе Дежавю

Конечно ж, такие империи как bp и бывший Союз во многих отношениях напрямую малосопоставимы, – слишком разные формы. Но, таковы лишь они, и то – если сравнивать напрямую. При близком же знакомстве с тем и другим под определенным углом зрения наблюдается их парадоксальная общность – это сферы категорийно и исторически резонирующих точек соприкосновения; их гипотетически выстраиваемые общие поля, в рамках которых создается возможное сопоставление лишь поверхностно кажущихся абсолютно чуждыми сфер. И анализируя порой некоторые процессы, невольно задаешься вопросом: что, где и в чем было и есть, тем не менее, лучше или хуже, менее абсурдно или логично – в империи государственной формации или частного типа? При всей сложности и многослойности предмета исследования очевидность некоторых моментов выглядит бесспорной, – касаемо прежде всего тех сфер, где основным разрушителем мифов, на которых держались многие империи является свойственная любому человеческому обществу контрастирующая с официально коммуницируемыми месседжами банальная фальшь в угоду репутационных приоритетов; лукавое оформление в красивую оболочку неприглядной действительности. Иные советские идеологемы оказываются вполне сопоставимы с демагогическим, к примеру, safety first или натянутыми KPI с той лишь, пожалуй, разницей, что если под конец советской действительности мало кто уже верил хоть в какую-то реалистичность декларируемых лозунгов и, по большому счету, никто им особо не следовал, то в bp далеко не весь еще персонал окончательно прозрел в отношении малозначимых и содержательно сомнительных инструментов идеологического контроля, – BOSS или SOC, к примеру, это частичные или полные, порой, симулякры. Об их качественном насыщении, равно как и об отношении к ним в bp не без сарказма циркулируют анекдоты в абсурдистском стиле. При этом очевидно, что никакое их количество, виртуозно трансформируемое в KPIs для отчетности перед leadership teams или акционерами (эдакое Политбюро) никак не предотвращает гипотетически грядущих аварий и катастроф с вытекающими отсюда последствиями – гуманитарными, экологическими, финансовыми и собственно репутационными для самой же компании. Но вряд ли кто-то из высокопоставленных карьеристов рискнет отменить порождаемый красивую отчетность дискредитированный бюрократический инструмент. В компании давно уже дефицит руководителей, способных предлагать непопулярные решения и брать на себя ответственность без оглядки на возможные последствия для собственной карьеры. Для продолжения бизнеса и ощущения его успешности акционерам нужны позитивные индикаторы и вселяющие оптимизм красивые презентации. И они их получают. Show must go on. В итоге рождаются новые программы, новые слоганы, новые механизмы самосовершенствования, очередные milestones и едва угадываемые тревожные нотки в радужных посланиях президента to all staff, – с оптимизмом, при этом, глядящим в будущее.

Перманентность временных трудностей была составляющей всей истории Страны Советов на пути к достижению светлого коммунистического будущего, к которому она так и не пришла. И опасности (в bp бы сказали хазарды), которые она порождала на обставляемом лозунгами пути к нему сопровождали ее непрестанно. Последние ей не помогли, опасности её развалили.

Можно ли избежать империй, как организационных форм социума, по сути никогда не делавших своих обитателей по-настоящему счастливыми? Безусловно. И примеров тому достаточно. Сущность империй гнездится в самой природе человеческого общества – увы, тоже весьма далекого от совершенства. Другое дело, что они не тотальны, и в мире всегда должны оставаться места свободные от их самых различных вариаций. Места силы интеллектуальной свободы.

07.11.2015

Очевидно, что в содержании андеграундых исследований, в которые я погружен, выделяются два естественно складывающихся основных направления: феноменология несвободы в тотально регулируемом мире транснациональной нефтегазовой корпорации, и эстетико-семиотическое исследование брендового знака на фоне художественного осмысления социальных, экологических и культуральных аспектов функционирования исследуемой среды.

02.01.2016

Очевидно, что современная цивилизация во многом механистична. Система, заточенная в основном на материальное обустройство жизни человека и требующая от него адекватную стратегию, в каком-то смысле овеществляет и его самого, делая его частью этой системы. При этом человек движим механизмами, которыми он зачастую уже не управляет. В итоге, общество подчиняется законам, на которые оно перестает влиять. Заведенный некогда механизм движется по собственной инерции. Можно ли его остановить при отсутствии консолидированной позиции общества?

Возможным выходом в противостоянии пагубной системе представляется поиск смыслов внутри самого человека, в сущности самой человеческой экзистенции. Именно сейчас, кажется, то время, когда особо остро чувствуется необходимость разворота к доминированию гуманистических идей над превалирующими  мировыми процессами; время, когда гуманитарии, философы должны ответить на вопрос, как совместить накопленные (и не лучшим образом определившие существующую модель цивилизации) технические знания со свободой и достоинством человека.

27.01.2016

Ничто иной раз так не помогает в передаче смысла, как обращение к таинственным сферам абстрактной живописи. Но в крайне редких случаях. Я бы даже сказал – абсолютно исключительных.

28.01.2016

Причина порой кажущейся нам и реально содержащейся в знаке мистики состоит, скорее, в том, что знак изначально несет в себе неведомый нам до конца смысл. И даже если раскрывается в итоге, то проявляется не сразу весь. Парадокс в том, что, будучи условно очертан, вынесен, порой, из глубин подсознания, он априори создан не нами, а существовал уже до нас. Нами же ему был придан лишь конечный его визуальный образ. Мало того, что нам неизвестна дособытийная с этим моментом жизнь знаков, неведома до конца и их сущность с момента ко-экзистенции с нашими представлениями о них. Таинственность мира знаков проницаема лишь там, где еще остается видимый след их уходящего в прошлое происхождения. Если только он не создан, как абсолютно новый продукт порождения новейшего времени.

Большим заблуждением явилось бы и утверждение об абстрактной природе иных знаков – ошибочное в силу изначального отсутствия у нас знаний об истинной сути знака и означаемого им, что отнюдь не предполагает при этом уместность обращения к абстрактной живописи для более полноценной передачи смысла. Но разве что в качестве дополняющего инструмента. Абстрактная живопись и кажущаяся абстрактность знака – вещи далеко не идентичные, и даже не взаимодополняемые порой.

01.02.2016 – Пост-брендовое существование знака

Что такое брендовый знак? Создается иконический знак, в который вкладывается подразумеваемый смысл, и отрабатывается устойчивая ассоциация данного смысла с созданным для него символом.

Но, что если по прошествии времени смысл исчезает – его ценностность, смысловые ожидания, собственно само содержание? Вопрос из категории, относимой к пост-брендовому существованию знака – одной из самых мистических, самых скрытых сторон его экзистенциальности.

02.02.2016

Все империи независимо от идеологии и внутрисодержательной структурированности, по большому счету, идентичны в своих атрибутах, формах и целеполаганиях.

08.02.2016

И снова – в пустыне среди шумного скопища зловонных труб, цистерн и кособоко торчащих бесчисленных патрубков. Серость – вокруг, серость – в мозгах. Парадоксальное сцепление взаимооталкивающих сопоставлений, если признать ценностью более высокую миссию иного формата приложения мозгов.

12.02.2016

Наблюдаемое на Терминале вызывает, порой, устойчивые ассоциации с фильмами Феллини. Только некому их воплощать.

Закрытые сообщества хороши для их хозяев тем, что низка вероятность проницаемости из вне, соответственно – их полноценного исследования.

17.02.2016 – О периферийности смыслоуправляющих знаков

Значимость про-смысловой зоны серого цвета определяется «периферийным» размещением в ней смыслоуправляющих знаков. Словно подсвечиваемые мерцанием фонового закулисья, они предваряют собой промежуточную незыблемость ситуативно выраженного состояния репрезентуемого микрокосмоса. Сохраняя в себе эффект кажущейся «второстепенности», данные знаки управляют «основным» смыслом, формирующимся, как правило, в центре, описываемым в хроматических цветах. Так объект, помещенный в предсмысловую «динамичность» серого выступает в роли визуальной концентрации нового смысла, усиленного или раскрываемого управляющими им знаками фоновой предтечи.

В этой интуитивно обнаруженной новации проявляются возможности, относимые к сфере чисто формальных граней визуального искусства, – в градации серого цвета периферийных смыслоуправляющих знаков раскрывается динамика развития смысла, хоть и формально пребывающего в статичности изображаемого, но заключающего в себе бесконечность возможного в исследованиях сокрытого.

22.02.2016 – Об искусстве и смыслоуправляющих знаках

Символы, размещенные в четырех углах холста, символизируют относимость к четырем измерениям (а не сторонам света), означая состояние тотальности смыслоуправляющих знаков и глубину исходящего источника смысла. Геометрически угол всегда глубже и дальше стороны, представляя собой более сложный конструкт, в том числе и возможной  доступности все еще искомого четвертого, метафизического измерения.

23.03.2016

Помнится, в учебнике по обществоведению – одном из трансляторов идеологии некогда крепко структурированной тоталитарной страны – приводился любопытный факт, констатировавший, что к 70-м годам прошлого столетия сложилась новая историческая общность – советский народ. Еще ранее благую весть провозгласил Хрущев, осчастливив мир с трибуны Съезда ожидаемой в скором времени исторической новацией – построением этой самой общностью долгожданного коммунизма. Ожидания, правда, не оправдались. Впрочем, как и всё провозглашавшееся.

Насколько реалистичным было представленное явление на предмет соответствия той действительности можно сейчас только догадываться, манипулируя условностями отстоявшейся в омуте прошлого истории. Но ясно одно – нужно было сильно зажмуриться, чтобы найти исторически обусловленную схожесть в ментальном облике эвенка с латышом, и бурята с молдаванином.

При всем этом, масса искусственно регулируемых критериев все же вогнала разношерстные двести миллионов под единый красный стяг в пределах жестко охраняемых границ железного занавеса. В такой лаборатории и шел тогда социальный эксперимент по созданию общности, замешанной на тоталитарной идеологии и фантазмах кремлевских мечтателей, – трагифарс, медленно предварявший катастрофу.

Но, то было в империи государственной формации; хочешь того или нет, а гражданином быть обязан. И уж совсем иначе мотивируется, воспринимается и констатируется формирование общности в империях бизнес-типа – транснациональных корпорациях, раскинутых по берегам самых разных морей и океанов. И любопытно, конечно, было бы знать тех кудесников из «ЦК BP», его идеологического отдела, что периодически разрабатывают мягко продвигаемые в сознание многотысячного персонала концепции и идеологемы, объединяющие конечных потребителей эфемерного продукта в единое целое на разных континентах. Факт при этом остается фактом – в разношерстную многоликость коллективного сознания давно и незаметно проникли и накрепко там засели столь занятные понятия как bp people, bp culture, bp values и даже bp language – аксиологические характеристики, идентично оперируемые в совершенно разных уголках земного шара на коммерчески-территориальных образованиях империи нового типа – отчасти внутригосударственной, четко структурированной и нацеленной на открытые и, возможно, скрытые цели ее верховного руководства. Немудрено, что во имя их достижений и запущен  процесс выпестовывания ментально однотипных обитателей ее обширных владений – bp people, народа bp – со своей внутренней субкультурой, своими ценностями, своим узнаваемым языком – bp language, – семиотическим кодом, легко считываемым натасканным на его символы квази-народом. Пусть далеко не самым, порой, интересным, но отнюдь не всегда бесталанным. И хотя умелое освоение bp language вкупе с bp culture и создает (в силу отсутствия элементов естественного отбора) условия для процветания плодотворного рассадника карьерных аферистов и беспринципных приспособленцев, не следует объективности ради забывать, что вектор включенной направленности – это всего лишь еще только поиск как таковой. Как и в любом сообществе, приспособленцам и карьеристам в bp неизбежно противостоят носители извечной общечеловеческой морали, коих во всех формациях было всегда немало. На фоне своих антагонистов они утверждают ориентиры нравственной гигиены и моральной чистоты; – благодаря чему, собственно, процесс этот не без сложностей и потерь обречен на неподавляемость. 

Между тем, механизмы отсечения агрессии и соблюдения заявленных ценностей все же вершат свое дело, эффективно стоя на страже атмосферы единой для множества разбросанных по земному шару островов сражающейся за выживание Империи, – атмосферы в чем-то притягательной для культа процветания конформизма, пряный аромат которого одурманивает мнимой стабильностью гарантированного достатка среди бушующих просторов хоть и пугающей, но столь манящей все же изредка свободы.

27.03.2016

Цвет – чистая энергия. Форма – ее заданная направленность. Чем интенсивнее цвет, тем энергичнее действие.

28.03.2016 – Об искусстве и знаках

Если цвет – это чистая энергия, то после разрыва знака с референтом, замкнутый исключительно на себе, он аккумулирует данную энергию лишь в самом себе, проникаясь былой референтностью к ушедшей в прошлое истории. Но, как данность, тем не менее, знак продолжает существовать, – абстрагированный от референта, он есть. После разрыва с ним его существование не прекращается. Оно продолжает быть.

Способна ли энергия цвета обрести в нем новый смысл? И – наоборот.

30.03.2016

BP HSE – институциализированная чушь в хламе корпоративной бюрократии. Поддерживаемая во многом изнутри своими руководителями для оправдания занимаемых должностей, является идеальной средой обитания карьеристов, виртуозно жонглирующих понятийным аппаратом малооправданных идей, притягиваемых всеми правдами и неправдами к потребностям операционных реалий. Виртуозность подобных жонглеров зиждется на беспрестанно кипучей и презентабельно обставленной деятельности, – в сущности безнадобной и в чем-то ущербной (на фоне востребованных внутренней логикой процесса остальных участников индустрии), но обеспечивающей стабильной занятостью достаточное количество людей – аргумент серьезный в свете репутационной оправданности социально ответственной компании, иллюстрирующей не самый бесславный эффект на фоне периодически лихорадящих мир кризисов перепроизводства.

Впрочем, надо при этом понимать, что феномен hse в форме его полу-абсурдного самоистязания в bp – это еще и из области социоментальных нюансов британского закулисья, сдобренных итогами пикантного дискурса европейской цивилизации о социальных обязательствах и репутационных рисках в сообществе крупных игроков, но как-то уж специфически наслаивающихся во внутрикорпоративных средах на своеобразие местного преломления идей. Немудрено, что их имплементация обретает порой тот самый трагикомичный фарс, когда именно hse оказывается сферой, доступной для откровенно малообразованных проходимцев, расцветающих на ниве паранойяльно постулируемых тезисов,  формирующих итоговый абсурд. Забавно, но в критических ситуациях, именуемых  operational needs, формально доминирующие постулаты hse беспомощно зависают вопреки превалирующим в остальное время заявлениям о ‘safety first’ и ‘hse must not be compromised’. Грустная ирония всей этой ситуации заключается в том, что сущность  обнажающихся реалий проявляется именно в моменты истины, легко отторгающие за безнадобностью инородный суррогат.

Как показывает опыт иных компаний, Operations мог  бы вполне обеспечить собственную безопасность сам – без лицемерных кривляний на котурнах, осиянных дозированными лучами периодического благодушия вершителей корпоративного шоу.

29.04.2016

Кошут прав был на все сто: главный вопрос – «Почему» художник создает смыслы?

17.05.2016

Нет невыносимее рабства, чем интеллектуальная несвобода.

21.05.2016

Искусство без бунта – все равно что послушное месиво в тренде корпоративной политики (идеальная среда для планктонных масс). Бунт как нерв, питающий искусство предопределен самой природой такового – вскрывая истинность наблюдаемого, свободно транслировать обнаружение смыслов. Свобода их создавать – достижение, отвоеванное бунтом.

12.07.2016

Захватывающее ощущение во всей этой истории возникает еще и потому, что иная работа в прямом смысле слова создается в формате «здесь и сейчас», непосредственно «на рабочем месте», что привносит в атмосферу андеграунда обостренное ощущение ее стихии, особый разряд, – как и отчасти смысл сотворения самих работ о происходящем в точке проистечения исследуемых событий. Что это, если не квинтэссенция андеграунда, усиленная остротой реальности «здесь и сейчас»?

09.08.2016

Очевидно, что мистическая связь между брендовым знаком и объектом его репрезентации все же существует. Архитектоника отдельных линий, направленности цветов и компонуемый ими в итоге целостный образ знака формируют в нем некую метафизическую новь, состояние, независимое от чьих-либо интенций; порождение постепенно генерируемой в его образе неповторимой, уникальной энергетики. Формируемая таким образом в иконическом знаке метафизическая субстанция оказывается порой источником неосязаемой, почти мистической взаимосвязи между знаком и означаемым.

10.08.2016 – Пост-брендовое существование знака

Складывается стойкое ощущение, что со временем брендовый знак обретает признаки метафизического образа – канонизированный объект визуальной соотнесенности. Возможно, это напрямую связано с метафизикой постепенно концентрируемой в нем его же собственной энергии, генерируемой независимо от чьих-либо изначальных интенций.

При этом давно известно, что иные коммерческие корпорации намеренно используют сигилу в качестве логотипов – эдакий магический инструмент для достижения своих целей посредством концентрированного воздействия. В тех же случаях, когда логотип компании не является оным, то представляющий ее брендовый знак сам по себе в состоянии обрести со временем собственный, формулирующий своей визуальностью специфический код вызываемых ощущений, сигнальные представления о репрезентуемом образе. Накопление энергии – вопрос лишь времени, и соответственно – степени эффекта, последствия которого целиком просчитать вначале не представляется возможным. Еще сложнее ответить на вопрос о пост-брендовом состоянии знака, когда формально референт с ним порывает, а он уже обрел свое в этом мире место и аккумулированная в нем энергия продолжает источать.

14.08.2016

Верно выстроенная композиция искомых и найденных символов создает куда более глубокие смыслы, чем их прямая – визуальная или вербальная – передача. Более того, визуализация смыслов посредством композиционирования взаимосвязанных знаков бывает, порой, что обнаруживает под собой совершенно новый смысловой слой, неожиданно проступающий из-под «основного». И уж совсем обезоруживают случаи смысловой многослойности – нежданные, непредсказуемые и не сразу себя обнаруживающие. Лишь поняв в какой-то момент произошедшее, постепенно начинаешь проникаться сутью проявляющихся откровений заговорившей с тобой картины.  

Процесс и особенно результат поисков и создания новых или обнаружения скрытых смыслов в современном искусстве тем и интересен, что непредсказуем. Объективация знаков в искусстве трансцендента и интерсемиотична. Теоретически процесс этот может быть безграничным. Соответственно, безграничен и сам поиск смыслов, что делает искусство по сути вечным.

05.09.2016 – Об искусстве и знаках

К работам Политика – концентрированное выражение экономики

Композиционное расположение знаковых символов сопоставляемо-трансформируемым образом раскрывает знак со всей его имманентной очевидностью. Выводом его в формат вскрытых смыслов он высвобождается из прежней статичности, являющейся критической для сохранения неизменности устоявшихся представлений. Раскрытие же знака ведет к выявлению тех сущностей, которые в силу самых разных причин могут или ранее были предпочтительны «не фигурировать – не обозначаться», что в свете раскрываемости знака вовсе не означает процесс опережения знаком означаемого. Смысловой потенциал большинства знаков настолько значителен, что в раскрытом состоянии он нередко выявляет двухслойность, а порой и многослойность формируемых им смыслов, – формируемых для восприятия на основе а приори существующих предпосылок, но никак не из небытия.

К примеру, британский флаг – это один знак с определенным смыслом и очевидным для всех  семиозисом. Логотип bp – тоже. И даже помещенный на фоне британского флага, никакого особо нового смысла оба они собой не являют, а лишь усиливают относимость к определенному генезису; смысловое же их содержание и прочие референции остаются прежними. При таком фоновом их совмещении возникает разве что знаковая концентрация отдельных граней по сути остающегося неизменным отчасти общего для обоих смысла, что, возможно, представляет одно из промежуточных состояний знака в его развитии по направлению к раскрываемости. 

Но, если поменять их цвета друг с другом – флага с логотипом – при сохранении всех остальных параметров второго на фоне первого, то возникает иной, абсолютно новый и единый для обоих знаков смысл, при этом – раскрывающий их, формируя куда более дальние горизонты при сохранении прежних референций. Так появилась работа Политика – концентрированное выражение экономики, в которой предпринимается и попытка ответить на вопросы, касающиеся основ визуального восприятия образа: что первично в узнаваемости образа – цвет или форма? И всегда ли превалирует одно над другим? Если цвет – это чистая энергия, а форма и линии – направленность этой энергии, то при взаимообмене цветовых составляющих двух имеющих друг к другу смысловых отношений знаков возникает не только новый – возможно, порой, куда более значимый – смысл, но и энергия совершенно нового их восприятия, порождающая абсолютно иное понимание того, что от них исходит – сущности, таящейся в глубине их сложной природы. Не говоря уже о том, насколько непроглядна глубина взаимопроникновения политики с экономикой, невидимость множества взаимосвязей их сложного и тщательно скрываемого, порой, слияния и взаимодействия.

Другой работой, оказавшейся удачной обителью раскрывающегося в ней знака является «Месторождение», где метаморфозам подвергается целый ряд брендовых знаков, придавая им энергетику динамичности намерений, преддверия действий, сохраняя при этом очевидную узнаваемость и референциальность к статичному оригиналу.

Если в первом меняются цвета при сохранении формы, то во втором случае меняется форма при сохранности цветов.

Таким образом, можно говорить как о статичности иконического знака, когда он демонстрирует неизменность изначально заложенной в него формы и соответствует изначально стоящему за такой формой общепринятому смыслу, так и о раскрытом знаке, который позволяет заглянуть за пределы изначально допустимого, в сферу ранее сокрытого, когда раскрывшийся знак являет собой совершенно новые смыслы, таящиеся на бОльших глубинах, чем при пребывании знака в состоянии его первичной статичности. Выявление многослойности смыслов при помощи художественной визуализации раскрытого знака позволяет констатировать его принципиальную способность к динамичности; – говорить о его «живой» природе, приводя таким образом знак в полное соответствие с сутью самого процесса семиозиса, – как двух энергетически равных элементов семиотики. Критерии же пластики знака в процессе проявления его динамичности могут заключаться как в нем самом, так и находиться за пределами его формы – во внешних композиционных возможностях.

Если знак в своей трансформации эволюционирует к новым смыслам, то достигнув конечной цели, обозначив их, он раскрывается и, вскрывая заложенный в себе потенциал со всей очевидностью демонстрирует, вопреки принятым представлениям о его статичности, своюдинамичность, то есть – относимость к природе живого.

08.09.2016

Все же к слову ‘знак’ в иных случаях не хватает приписки ‘- символ’. Только так – и семиотически, и фонетически – наиболее полно и точно выразим вкладываемый в него в определенных случаях смысл.

11.10.2016

К работе Знак знака

Слово как знак, высвечивающий означаемое из серого поля неизвестности означает, в том числе, собственно, и сам «знак». Знак знака. Круг, в каком-то смысле, замыкается. И знак встречается со своей бесконечностью.

31.10.2016 – Об искусстве и знаках

К работе oms-smgo

Если исходить из того, что трансцендентная объективация строится из интерсемиотических отношений, и художественный объект в состоянии приводить в движение сразу несколько соотносимых между собой знаков или знаковых систем, то в работе ‘oms — smgo’ одна из них выступает прототекстом – текстом корпоративных регулятивов, вторая же – художественно интерпретирующей их (частично геометрической порой) абстракцией.

01.11.2016

К работе oms-smgo

Если у Батая трансгрессия – это преодоление неких социальных запретов, культурных традиций или моральных регулятивов в опыте «абсолютной негативности» (смерть, экстаз, безумие), то в художественном поле работы ‘oms-smgo’ трансгрессия реализуется через преодоление корпоративных регулятивов в андеграундном опыте художественного осмысления, вследствие чего понятие трансгрессии оказывается частично выведенным из категории морального негатива в категорию интеллектуального сопротивления, и прежде всего – размыванию личности в унифицирующей пространство системе.

29.11.2016 – Об искусстве и периферийных смыслоуправляющих знаках

Серый цвет – абсолютный фон целевыражения, на котором периферийный смыслоуправляющий знак определяет динамику и, порой, всю метафизику центрального объекта.

08.12.2016 – Об искусстве и знаках

К работе Незримая тотальность знака

В предсмысловом отношении в качестве объединяющей доминанты для всех существующих и еще возможных к появлению слов незримо и венценосно выступает слово ‘знак’.

Означая определяемое всего и вся, оно сакрально в сущности своего внутрилингвистического предназначения – слово как суть изрекаемого и определяемого. Будучи таковым, но оставаясь в тени и большей частью не озвученным, с него начинается постижение, и оно стоит за постижением. Сокрытый как слово, но повсеместно присутствующий как суть, знак есть везде. Знак – лингвистический Грааль миропонимания.

03.01.2017

К работе Инферно

Одним из апофеозов порождаемого Корпорацией абсурда являются заявления о приоритетности борьбы с экологическими вызовами. Вдуматься только – борьба с вызовами, причины возникновения которых она сама же и создает. Фарисейство, как эффект, сопутствующий подобному абсурду заключается в том, что, сознавая в той или иной степени неизбежность нанесения ущерба, но довольствуясь заверениями о сведении их в лучшем случае к условному минимуму, bp people (и не только) проникаются идеей миссии борцов за сохранность окружающей среды – борцов-имитаторов в режиме холостого хода. Процесс, против которого заявлены подобные борения, необратим и одолению не подлежит. Ответственная работа Корпорации в сфере экологии – лишь красиво разрекламированная оболочка из слоганов и процедурных императивов, реализация которых при нынешней системе миропорядка и продолжающейся операционной деятельности Компании изначально обречена на несостоятельность.

Вскрытие земной поверхности а приори не может  проистекать без насилия над Землей. Выдавливая из Преисподней колоссальную энергию инферно и порождая при этом на свет ее беснующееся пламя, Корпорация сама олицетворяет собой явление инфернального порядка. В иконическом знаке, символизирующим ее бренд, хотели того создатели или нет, все же проступают завуалированные символы демонического пламени.

24.01.2017

Простота формулы утвержденной адекватности в корпоративных средах определяется давно раскрытой сутью человеческих желаний, легко позволяющих манипулировать ими в пользу выгодополучателей наемного труда: карьера + деньги, вне зависимости зачастую от сферы непосредственного приложения усилий. Главное, чтоб платили в соответствии с мнимой престижностью очередной ступени «роста» по иерархической лестнице наемного рабства – серой, бетонной, отупляющей. Если не смотреть, конечно, на театр девальвированных страстей человеческих глазами зачарованного зрителя. Внешне он декорирован притягательно.

14.02.2017

К работе В начале было слово

Если знак есть смысловое означение объектов мироздания, то в каком-то смысле, он и – внешняя тень, отбрасываемая контурами миропонимания. Само же слово «знак»  представляется лингвальной предтечей данного процесса. В начале было слово …

20.02.2017

К работе В начале было слово

Лингвистическое выражение самого знака и есть по сути то слово, которое было в начале.

21.02.2017

К работе Незримая тотальность знака

Знак тотален. Знак повсеместен. Знак слит с действительностью, создавая и представляя ее. По сути, он бесконечен. Тотален и бесконечен.

22.02.2017

К работе Знак знака

Знак знака бесконечен.

23.02.2017 – Об искусстве и знаках

К работе Знак знака

«Знак знака» означает как сам символ смыслового выражения слова «знак», так и само понимание знака в его семиотическом выражении, то есть, как категорийного понятия семиотики. Если «знак знака» – это его ясная идентификация, то сам знак – есть как знаемое, так и означаемое. Соответственно, «знак знака» в определенном смысле – это  иконическое обозначение начала начал интеллектуального познания.

17.05.2017 – Пост-брендовое существование знаков и пост-симулякры

Если брендовый знак изначально является некой условностью, наделяемой в ходе его разработки, и в дальнейшем – по мере активного приобщения к означаемому – определенными ассоциативными качествами, то со временем он обретает полноценное иконическое обозначение референта, то есть – состояние ассоциативной неотъемлемости от него.

Но в отличие от множества иных окружающих нас семиотических знаков специфика брендовых иконических знаков заключается в их изначальной искусственности. Если, к примеру, слово ‘бег’ является знаком, означающим процесс или факт бега, и таковым он был, есть и будет всегда (столько, сколько будет существовать в своем нынешнем качестве человек), то брендовый знак на предварительно-изначальном этапе своего существования – это скорее симулякр, которому приходится пребывать в качестве такового на протяжении пусть и короткого, изначального, но определенного периода времени, пока не состоится его окончательная смычка с референтом, сращивание с репрезентуемым образом – то есть до тех пор, пока не произошла общественно признанная смысловая завязь искусственно созданного иконического знака с означаемым. Лишь некоторое время спустя после определенных процессов формального характера и реализации требуемой масштабности закрепления за новосозданным знаком в сознании общества приданного ему смысла он, – изначально пребывавший в течение какого-то короткого периода времени в качестве симулякра – обретает статус закрепленного за означаемым иконического знака.

Это в свою очередь затрагивает понятие универсальности, естественности знака как такового. Если, к примеру, процесс бега был, есть и будет всегда, и само слово ‘бег’ с незапамятных времен был и будет всегда, и сбалансированность данного знака с означаемым им понятием будет столько же еще очевидна, сколько представляется необозримость будущего нынешней цивилизации, то ситуация с брендовым знаком как иконическим символом означаемого весьма зыбка и не так уж определенна в обозримой перспективе.

Изначально появившись как заказ, новоиспеченный знак хоть и обретает окончательную характеристику иконического знака со специфической и ясной привязкой к референту, но просуществовать он в состоянии таковым ровно столько, сколько будет существовать само означаемое, продолжительность которого, в свою очередь, представляется относительно недолговечной. Совершенно определенно, что ни одна коммерческая, нон-профитная или иная структура не существует столько, сколько естественно пребывающие во времени объекты, понятия и соответственно их обозначения. Тем самым, невольно возникает вопрос о природе пост-брендового существования знака – о его сущности при исчезающем референте: что происходит с искусственным знаком после исчезновения означаемого? Может ли знак вообще что-либо означать без референта? Провоцирует ли он о нем воспоминания, выполняя миссию некой исторической привязки, визуального артефакта, или это – лишь продукт изжитой реальности, означающий оставшееся нечто? Так в наш мир приходят пост-симулякры. Так и не осмысленные еще.

07.07.2017

Если мир абсурден, то и относиться к нему можно и нужно с позиций его же устоев — проявляя определенный в его отношении абсурдизм. (Не путая с абсурдом.) Относясь же к нему адекватно общепринятому мировосприятию, мы сами становимся частью его абсурдного мироустройства. То, что Хармсом называлось чушью и есть, по большому счету, нормальное порой отношение к погрязшему в своей абсурдности миру.

12.08.2017 – Об искусстве и знаках

Посредством символов – условных ли, или метафоричных – возможна передача гораздо более глубоких смыслов, чем посредством прописывания реалистических образов, формирующих их прямое означение.

07.09.2017

К работе oms-smgo

Трансформацией абсурда создаваемых корпорациями систем в красоту художественного высказывания художник отвоевывает пространство у времени, утраченного в противостоянии с абсурдностью мироустройства.

15.09.2017

Прогулка в состоянии приносить умиротворение, если не омрачена шумом, исходящим от окружающих людей. На аллеях и террасах, вдоль живописных берегов, где вечера особо располагают к неспешным прогулкам, людской суете, или что еще хуже – проявляемой ею бескультурью, в принципе не место. Так умозрительно возникают культурные гетто, и я не вижу ничего дурного в том, чтобы они существовали. В конце концов, совмещать малопересекаемые друг с другом пространства равноценно насилию над устоявшимися в них моделями поведения, не говоря уже о душах, обитающих там людей. Трудно среди подобных вторжений сохранять герметичную безмятежность внутренней лаборатории, где, возможно, в те самые минуты зреют замыслы будущих работ.

12.10.2017

К работе Chevron Arctic Projects

Скважина, изломанные льды и поверженная чистота безлюдного холода.

30.12.2017

С начала проекта минуло 10 лет. Кто бы сказал тогда, что он затянется на целое десятилетие. И даже сейчас, спустя столько времени, представляется, что это еще не конец …

За эти годы было создано всего(!) 17 работ – примерно лишь половина задуманного, – и еще почти столько же в жанре book art. Правда, столь скромный результат на фоне впечатляющих сроков все же следует рассматривать с учетом трех корректирующих факторов. Во-первых, изначально предполагалось куда меньшее количество работ, чем впоследствии приходившие еще идеи. Каждая из них появлялась с преодолением очередной глубины погружения в опыт исследуемого феномена – чем глубже, тем больше. Во-вторых, некоторые из уже завершенных были попросту мной уничтожены – от одних я отказался, другие переписывались заново. В третьих, с 13-го по 15-й года зависла долгая вынужденная пауза, когда по не зависевшим  от меня обстоятельствам творить было просто невозможно. И все это – на фоне непрерывного цейтнота. Работая «в низах» (хотя в моем случае bp – эти самые «низы» – и есть суть, питающая сам замысел проекта), времени на творческую работу остается несоизмеримо мало. Не говоря уже о чисто объективных сбоях, сопутствующих процессу любого творчества; – когда в 2015, два с половиной года спустя, были устранены все возникшие временно проблемы, и я наконец получил возможность вернуться к проекту, то первая же работа, с идеи которой я решил продолжить, затянулась на три еще долгих года.  Каждый раз что-то мешало довести ее до конца, учитывая и то, что в поисках необходимого для нее оттенка на ней было проложено более десятка тончайших слоев серого, создающего тот единственно необходимый эффект, возможный лишь в целостности всех окончательно прописанных деталей. В этом смысле «Месторождение» оказалось самой сложной из всех; – настолько, что и сегодня, в декабре уже 17-го она все еще далека от завершения, а ее окончательная прописка отложена до очередной весны, когда ясный световой день будет длиться хотя бы часов семь, к которым еще нужен дополнительный, как минимум, предварительный час для приготовления искомого серого для точного попадания в тон. Так бывает. Что-то дается легко и сразу, что-то непросто и долго, сквозь тернии к звездам ..

Благо я успел в уходящем году еще и начать вторую параллельно работу – Chevron Arctic Projects (идея которой посетила во время одного из очередных до одурения идиотских митингов). Далась она относительно быстро, отпустив через каких-то пару месяцев. Тот самый случай, когда легко и ясно. У каждой работы своя судьба – и при рождении, и дальше в жизни.

Так я подошел к десятилетию далекого еще от завершения проекта. Непонятно, провал это изначальных о нем представлений или показатель его сложности, глубины, беспрецедентности в отношении как самого замысла, так и условий исполнения. Ясно одно – даже если и пойдет дальше всё благополучно, для окончательного завершения потребуется в лучшем случае еще года два или три. Это, если не делать над собой абстрагирующих от нахождения вне зоны нормальной жизни усилий (что, в общем-то, не совсем представляется реальным), – усилий подрывающих нутро, вызывающих хворь и иссушающих душу, но необходимых для пребывания в среде, придающей проекту сущностное состояние подлинности. Достаточно сказать, что лучшие идеи, которые были реализованы за эти годы, посещали меня именно во время нахождения в критически изобличающих себя зонах абсурдности исследуемой шизодистопии. Неприятие подобных ситуаций каждый раз порождало визуальный ряд оппозиционных образов, вскрывавших нерв, питающий ненормальность наблюдаемой яви. Так искусство обрекает себя на миссию прибежища фронды.

Возвращаясь же к промежуточным итогам десятилетия, невозможно не задуматься о гнетущей бессменности чуждого мне фона, на котором предстоит еще вершиться смысловой завязи финального исхода. Под занавес очень важно не упустить полноценность логической развязки.

08.01.2018

Это редкостная благость, когда сознаешь, что появилась наконец долгожданная возможность, никуда не спеша, посвятить себя любимому делу – претворению замысла давно задуманной работы; окончательно проникнувшись ее идеей, внутренне поняв и приняв ее, всецело погрузиться в неспешность создания единственно возможной для передачи найденных смыслов композиции. И тогда наряду с искомыми формами в ней, порой, начинают проступать и новые, совершенно нежданные грани не ясных еще окончательных образов; – постигается метафизика их постепенно раскрывающихся глубин, к которым далеко не всегда дается возможность хоть как-то вообще подступиться. Будучи парадоксальным образом сокрытыми в своей очевидности, подобные горизонты, как мне кажется, обречены все же со временем полностью раскрыться, – при крайне редком созвучии с ними внутренних ритмов души. Но когда они совпадают, нам открываются тайны. Так рождаются миры. Так проникаются новой явью. Вопрос лишь в том, хватит ли времени на постижение того, что незримо кроется в таящихся рядом мирах.

30.01.2018

Идея новой подписи пришла сама собой – вернее, после 3-летней паузы как новое ощущение ее запредельной естественности на обороте холста.

Чисто внешне композиционные формы Chevron Arctic Projects близки к геометрической абстракции. Скоррелированные же в цветах буквы подписи продолжают общую логику ее формальной стороны, превратив последний штрих в общекомпозиционный элемент нарратива, расширяя условное пространство картины, выведенной за оборот (что для смыслового содержания самой работы, конечно, едва ли имеет важное значение).

Интуитивно выйдя к подобному завершению, я получил некий формально-композиционный постскриптум, своего рода художественное послесловие. Приживется ли? Не знаю. Если подпись вообще как таковая нужна с художественной точки зрения. Разве что, как элемент общестилистической канвы.

02.03.2018 – Об искусстве и знаках

К работе Внутризнаковая безграничность

Ограниченный внешне, знак может обладать безграничной глубиной внутреннего содержания. Во внутризнаковой безграничности заключена его метафизическая сущность. Возможно, это и есть то самое искомое, но так и не найденное до сих пор четвертое измерение, хранящее, в том числе, и энергию пока еще неведомых глубин, заключенную скрыто в знаке. 

Сомнительно, что мы в состоянии своим чувственным опытом это измерение обнаружить. Но, в случае гипотетического проникновения в него, освоения внутризнакового пространства, оно могло бы открыть нам совершенно новые, доселе невиданные возможности, – в том числе и в отношении доступа к энергиям скрытых от нас форм.

17.05.2018

У выставки такого проекта неизбежно и наличие биографии, питаемой тайной историей более чем десятилетнего андеграунда.

28.05.2018

Давно уже стало очевидно, что изначальная надежда на кратковременность пребывания в bp оказалась не более чем иллюзией, рассеявшейся при первой же встрече с отрезвляющей реальностью. Работать ежедневно «в низах» и параллельно вести Проект – затея безнадежно долгая и даже в чем-то сомнительная. Тлену и изменениям в этом мире подлежит всё. Затягивающиеся же ожидания опасны уж тем, что чреваты перспективой незаметных метаморфоз. Реальность, особенно та, в которой скрыты соблазны, способна постепенно менять и коварно поглощать, и нужны немалые силы, чтоб стойко ей сопротивляться.

Трансформировавшись в состояние тягостного проистечения средь останков идеалистических представлений об отчужденности времени в изгнании по найму, изначальный сценарий перерос банально в то, что, судя по всему, теперь остается только переждать или просто пережить, – как пережидают ураган, временно свалившую немощь, или вынужденное ожидание корабля, застрявшего где-то в высоких широтах, – в общем, как некое стихийное бедствие, проистекаемое параллельно с не отменяющей заявленные цели внутренне насыщенной жизнью. Силы же, между тем, на противостояние такому бедствию питаемы лишь осознанием хоть и медленно, но все же продвигающейся кое-как работы над замыслом оказавшегося почти непомерным в подобных условиях непростого Проекта – холсты, бумаги, книги, все то разнообразие идей, количество которых с каждым разом, опережая воплощение предыдущих, только растет. Процесс этот, собственно, и есть то самое главное, ради чего я очутился в этой дистопии; – первопричина того, что я некогда играючи погрузился в бесконечно далекую и чуждую мне сферу, питающую предмет моих исследований, адекватность рефлексии которой возможна лишь пребывая непосредственно с ней, внутри ее, в режиме «здесь и сейчас». За гранью темпоральной дистанции посильна лишь реконструкция, пронизанная неизбежной субъективностью тонкого слоя взаимосвязанных между собой воспоминаний, оттеняемых сумрачными всполохами постепенно угасающих впечатлений о былом, оставляя с каждым разом всё меньшее ощущение ее связи с настоящим. Вовлеченность же в сам процесс исследуемой ситуации позволяет оперировать абсолютной объективностью ее художественно трансформируемого правдоподобия. Соблазн велик и усилиям равноценен.

Так я невольно оказался вовлечен в непрерывный хэппенинг с едва просматриваемой перспективой скорого конца, мелькающего то и дело за круговертью карусели одурело-затейливого абсурда, дающего как бы понять, что исход все же где-то существует. Иные, чтоб удержаться в нем, сами себе придумывают роли, увлеченно оправдывая при этом махровый декор. Заявления же на подобном фоне о желании покинуть сцену звучат десакрализирующим их фиглярскую юдоль подозрительным кощунством – социальный инцест, подрывающий устои безальтернативной системы выживания, где в качестве искупающей скрепы высится вожделенный карьерный рост. Внесистемность немыслима в принципе. Исключения – в мечтах. 

Размышляя в подобных условиях над посильно приближаемым мной завершением Проекта, невольно сознается, что дело, конечно же, не в том, что затеянное в чем-то, возможно, уникально. Трудно представить, сколько было, есть и будет художников, убежденных в уникальности собственных работ, или что еще симптоматичнее – в гениальности оных (понятно, что это издержки феномена художника-творца, без чего его личность была бы банально неинтересна; тут главное, чтоб не накрыло безвозвратно). Важно другое, – что дело не только в смысловом содержании самих работ, но и в беспрецедентности условий нарратива, в которых они формируются. Соответственно – в форме реализации самого Проекта. Мне это не видится стандартным, есть в этом второе дно, линия горизонта которого пока еще не пройдена.

В истории искусств, по большому счету, уникальна каждая чего-то стоящая работа. В моем же случае дело не только в беспрецедентности смыслового содержания, но и в категории их относимости: чтО они представляют собой в целом с учетом условий, в которых создавались (порой, непосредственно на рабочем месте той самой среды, что по сути есть чистое подполье); чтО исследовалось ими в этих условиях; какой атмосфере инсайдерской информации они, как постепенно складывавшийся материал, были сопричастны; и сколько граней вообще затрагивает в итоге весь Проект. Не говоря уже об инновациях, касающихся формальных вопросов искусства и жанровой новизны.

08.06.2018

Одной из неожиданно раскрывшихся граней Проекта оказалась совершенно по-новому высветившаяся роль Художника как соучастника возможного формирования мироустройства альтернативного нынешнему, – полному абсурда и дегуманизирующих социум процессов. Исходя из такого посыла, итог Проекта представляется своеобразным тестом на возможность Художника влиять на т.н. «сильных мира сего» — тех, от кого во многом может зависеть принятие решений по изменению ныне существующего ландшафта социально-экономических, энергетических и экологических язв в системе их нынешней взаимообусловленности; допускаемого хода их контролируемой эволюции во благо иной, более гуманистической модели мира.

Есть ли у Художника требуемый для этого потенциал? Обладает ли он нужным для этого инструментарием? Каков должен быть язык ведения диалога с инсайдерами сложного (и достаточно закрытого) процесса? Каковы должны быть стратегии, характер работ, каналы коммуникаций с ними? И может ли вообще Художник на это влиять, или хотя бы формировать понимание давно назревших перемен?

Цена нахождения этих ответов может оказаться весьма высокой. Всем располагаемым временем, например, – достаточно продолжительным с начала Проекта, соответственно – бесценным для меня. Не так-то много в этом мире вещей более ценных, чем время.

Удастся ли что-то изменить? Или хотя бы обозначить перемены? Возможно … Заставить предметно задуматься, направить ход мыслей в нужное русло – уже начало. Но необходимо гораздо большее. Ведь поздно было уже вчера.

Поставленные вопросы не оригинальны. Возникали они в той или иной степени и раньше. И с повестки дня по большому счету не снимались. Но яма с тех пор разверзлась гораздо шире. И заходить теперь нужно с другого угла – неожиданно, адресно и ново, ведя диалог непосредственно с архитекторами де-факто существующей модели языком новых знаков, к которым они, скорее всего, еще не готовы. Тогда диалог возможен на равных.

Воистину, чтоб разговаривать с Империей на ты, нужно быть Художником.

09.06.2018

Предложением обмена собрания на закрытие Корпорации, – явления самого по себе уже беспрецедентного, в определенном смысле полуфантастического – станет возможным понимание того, насколько данный Проект утопия или реальность; в какой точке пути от его первичной утопичности к гипотетической реалистичности мы находимся – мировоззренческое сознание, состояние гуманистической мысли, наша готовность что-то фундаментально менять в сторону аксиологически ориентированной эволюции в противовес всеразъедающей лихорадки бизнес-успехов, мнимой стабильности перманентнокризисных экономик, вечно алчному консьюмеризму и вконец истощенной экологии. Одним словом, в какой точке готовности к диалогу находится социальное сознание в пользу отказа от привычной и столь иллюзорной модели представлений о желанном благополучии.

14.06.2018

Если исходить из постулированных Бойсом положений, что художником является каждый, кто преображает мир посредством искусства, а назначением искусства является сделать человека свободным, то фундаментально включенные в суть моих воззрений, они всецело лежат в основе целеполагания Проекта – меняя действительность, сделать человека свободнее. Это – проект о свободе, которая может изменить реальность.

20.08.2018

Каждый раз, сталкиваясь с очередным подтверждением былых наблюдений, настойчиво провоцируемых поведением определенной части обитателей ХС, невольно вспоминается работа ‘values’, отразившая в числе прочего три стадии метаморфоз образа среднестатистического сотрудника обители мировой религии консьюмеризма. Впрочем, данная относимость справедлива по большей части к лицам пола прекрасного, нежели пребывающим в рядах Корпорации их гендерным визави. Хотя, и с ними ситуация если не броская, то спорадически оказывается запущена пуще женской. Ну, так это ж не порок, а порочные веяния времени …

Первая, самая ранняя стадия для новичков – восторг на гране эротизма внезапно открывшимися потребительскими перспективами, осиянными атмосферой глянцевого антуража хэд офиса. Вторая – полноценный образ состоявшегося носителя идеологии консьюмеризма, зрелый человек-баркод; неважно, по большому счету, чем заниматься в этой компании; всё – игра. Лишь бы платили. Главное, чтоб с каждым разом – больше. Чем и определяются перспективы открывающихся возможностей последующих грейдов карьерного роста.

Третья стадия – распад первичной цельности, как следствие успешно выпестованного образа bp people; носителя окончательно внедренного в сознание всего спектра идеологии Компании. Плохо ли это, или хорошо – категории не релевантные. Для кого-то оно лишь приемлемо или нет. Другое дело, что у подобного феномена есть своя оборотная сторона медали – приходит понимание ценностности самого человека, в котором самодостаточность оказывается более важной чертой в противовес всему наносному, чем обрастают вследствие сделки с внутренним согласием на успешность в наемном рабстве. На фоне такого диссонанса с общекорпоративным шумом целевой всепоглощенности особо кажутся отрадны те редкостные исключения наблюдаемой дистанцированности иных сотрудников, чьи образ мышления и сферы интересов очевидны не сразу в силу нахождения их аксиологических ориентиров в области иной, чем бесконечно суетливое ралли карьерно-потребительского роста. Они и есть, хоть и редкие, но сохранившие себя носители ценностей и взглядов, наличие которых отсвечивает близостью к стратам неподдельно гуманистического сознания. 

05.09.2018

Важнейшим условием совершенства композиционных построений является нахождение баланса асимметричных форм.

02.10.2018

Все же главное в художнике – его вера в возможное совершенство исследуемых форм, отражающих искомую истинность творимых им образов; то есть вера в саму идею искомого. Лишь тогда его работы источают свет и могут нести извечный заряд подлинности найденного.

10.11.2018

Переход с Терминала на Трубопровод выявил неожиданное наличие скрытых бонусов, с лихвой компенсировавших безотрадную глушь далеких бипишных сайтов (впрочем, об их отрадности где-либо говорить не приходится вообще). Специфика здешних permit-to-work meeting-ов такова, что из-за разбросанности сайтов вдоль трубы они проводятся посредством telecoms (микрофон, экран, наушники), — раздолье для имитации присутствия в остальное от участья в зазеркалье время, высвобождаемое для нещадно сопротивляющегося абсурдному эфиру интеллекта как долгожданный глоток животворящей стихии, возвращающей сознание в нормальную явь. Любой нон-фикшн в такой паузе – профилактический бальзам с оттенком эстетических изысков. Контраст, сметающий серость неподменной ценностью слова.

Сегодня, пока в эфире неслась ахинея, я с упоением зачитывался мемуарами Анны Лацис – девушки, ради которой Вальтер Беньямин провел два зимних месяца 26-го года в холодной опасной Москве. Его интерес к советскому эксперименту и последовавшие затем приключения завершились заключением барышни в далекую казахстанскую ссылку, разлучившей ее на долгие десятилетия с семьей. Подобное чтиво на фоне частично осмысливаемой в наушниках информации придает всему происходящему ощущение почти феерического сюрреализма, и в чем-то, как ни странно, роднит со считываемой в мемуарах Лацис атмосферой мрачной ситуации далеких лет, – дыхание трагичности арестов и ссылок проникает сквозь века; феномен оживает в самых неожиданных вариациях. Мое весьма условное по внутренним критериям положение внешне декорировано не менее эффектно, чем классические мотивы былых времен, что невольно придает сопереживаемому дух родственности выстраивающихся параллелей – колючая проволока, железобетонный забор и стерегущие его периметр в черном автоматчики. Добровольность подобного заточения хоть и носит характер привычной ныне обыденности, но в бессменном антураже эпох невольно проступают тени мрачного жанра.

07.12.2018

Как же понимаешь порой Кафку, испытывая неодолимое желание, порой, максимально ограничить любые контакты с внешним миром. Особенно, после двухнедельной свободы, когда обратно попадаешь в бипишный дурдом.

12.12.2018

Как известно, поиск свободы ведет к бунту. Внтурикорпоративный бунт Личности столь же закономерен, как и проявления провоцирующей роли самой Корпорации в силу провокативности встроенного в ее природу гена противоестественного существования.

22.12.2018

Почти два года как делаю триптих о природе знака – об основах лингвальности бытия, его незримой тотальности и знаке самого знака. Повторяется та же история, что и с «Месторождением» – из года в год переходим все вместе в очередной наступающий новый ..

25.12.2018

Судя по устойчивой тенденции, уже сложилась закономерность, когда к концу года приходится констатировать незавершенность давно уж начатых работ. Особенно проявляется это с работой «Месторождение», начатой даже не в прошлом, и не в позапрошлом, а еще в аж 15-м году. И сегодня, когда уже конец 18-го, она все еще остается незавершенной. Ощущение, что ее преследует рок, таящийся меж множества в ней проложенных слоев серого цвета; не менее двух десятков раз. Серый – самый сложный, самый непредсказуемый из всех цветов.

18-й в этом плане – вообще год потерь и разочарований. Помимо Месторождения мной были забракованы еще три работы на разных стадиях их почти уже было завершения, что свело на нет, как минимум, год кропотливого труда. Так вот оно и пролетает – время бесплодных лет … А годы идут «примерно так, как облака над мастерскою, где горбился его верстак». И после этого я еще с недоумением задаюсь вопросом, как завершить столь затянувшийся проект, который кажется уже, что бесконечен. Подозреваю, если и дальше так пойдет, придется его просто останавливать и выступать с тем, что окажется по факту в арсенале. Любая работа «в низах», на стороне, пусть даже как условие порождения другой и с осознанием андеграундного драйва с годами сильно истощает изначально движущий мотив. Подобные среды имеют обыкновение отуплять и выхолащивать этот самый драйв. Ни одна идея, по большому счету, не может быть оправданием бесконечного пребывания глупостей в жизни человека.

17.01.2019 – О многоаспектности роли цвета

Цвет способен выразить гораздо большее, чем его эстетическая и эмоциональная составляющие. При вместе складывающихся определенных факторах он в состоянии создать и нести такую смысловую нагрузку, что делает ее данность бесценной именно в интеллектуальном познании мира. А это меняет представления о феномене цвета в искусстве, как о носителе исключительно эмоциональной составляющей.

18.01.2019 – Об искусстве и знаках

Художественный язык иконических знаков, по сути, раскладывает формулу закодированных смыслов, обнажая и раскрывая их.

21.01.2019 – Иконография брендовых знаков

Иконография брендовых знаков – это, по сути, новый язык, алфавит которого состоит из форм и цветов, соотносимых с уже определенно устоявшимися символами, вариации и композиционная выразительность которых формируют смысловое содержание конечного нарратива; язык, в котором цвет в системе его соотносимости с линией форм символизирует исходный для последующего развития смысл.

Вся иконография брендовых знаков – в контексте данного языка – реализована в составе более широкой художественно-языковой системы релевантно-абстрактных символов, то есть относимых к явным референтам. Но визуальная их условность куда больше соотносима с абстрактностью (не с абстракционизмом), чем с системой традиционных знаков и образов.

28.01.2019

Особо изысканным садизмом представляется погружение в операционно-бюрократическую среду bp после непосредственного чтения Хармса. В этом коротком и мучительно длящемся (казалось бы вечность) промежутке времени и пространства пересекаются гений литературного абсурдизма с воплощенным абсурдом реальности.

12.02.2019

Хоть резистенция и кажется чуть ли не лейтмотивом всего Проекта, но по сути это лишь естественный и неизбежный фон, на котором скрупулезно исследуется куда более значимая смысловая сущность – знак. Понятно, что сопротивление есть следствие непростого стремления к свободе, накладные расходы ее извечного поиска. Но, центральной темой на фоне протестной изначально был и остается не менее глубокий по своей притягательности феномен иного порядка – знак, – высокий философский символ, емкий и содержательный, вбирающий в себя всё, и дистанцированно одновременно доминирующий над взаимодействием исследуемых смыслов и процессов. В наблюдаемой дихотомии системы и знаков (саму, собственно, систему, в том числе, представляющих) первое предстает респектабельно декорированной дистопией, суетным пространством взаимообусловленностей, граничащих, порой, с абсурдом, переходящим в откровенное местами шапито; второе – художественным символом, эстетической иконой, несущей семиотическое бремя означаемого.

15.02.2019

Все открытия в искусстве – большие и малые – происходят нередко случайно, чем ожидаемо и целенаправленно. Очевидность подобного явствует, в том числе, из работы oms-smgo: множественность абстрактных форм, каждая из которых в отдельности а приори малосодержательна на первый взгляд, но в единстве своем неожиданно слагаются в общий художественный ряд, колоритно формирующий в итоге цельно изложенный смысл.

18.02.2019

Такова уж суть вечных поисков в искусстве, что цветовые поля, новые линии и формы, их композиции, параллельно существующие где-то еще в сфере неведомого, вдруг удивительным образом вырисовываются новью завораживающих смыслов в мире нами создаваемом.

22.02.2019 – О знаках

К работе Внутризнаковая безграничность

Иной иконический знак таит в себе гораздо больше смыслов, энергии воздействия и потенциала к развитию, чем это видится нам лишь на поверхности и в границах тех форм, которыми они очерчены. Если обнаружить и развивать заложенную в них логику векторов их форм в соотношении с цветами (которым отведена роль не только эмоционального характера, но и логического насыщения, чему, на мой взгляд, есть доказательства в целом ряде иконических знаков), то есть шансы раскрыть невероятные глубины тех смыслов, которые они в себе таят. Так я пришел к понимаю живой природы знака – если в них заключена энергия (а условием какого-либо воздействия всегда является наличие энергии), то в них уже заложено не понятое нами еще до конца их живое начало; и если знак несет в себе потенциал внутреннего развития для дальнейшего формирования новых смыслов, то он уже не может быть раз и навсегда чем-то завершенным и омертвелым.

01.03.2019 – О знаках

К работе Внутризнаковая безграничность

Любой семиотический текст, как и любой знак, неограничен в интерпретации. Он может быть ограничен лишь в каждом конкретном случае в силу различных субъективных факторов, связанных с интерпретатором. Но теоретически любой знак, как и текст, не ограничен. Отсюда – бесконечность культуры. Отсюда – бесконечность поиска смыслов. И если знак изначально не может существовать без референта, то, проникая в тайны внутризнаковой бесконечности, мы имеем шанс достичь первоисточника смыслов через метафизику обратного канала связи от знака к референту, что в свою очередь может открыть нам совершенно иные горизонты в понимании первоначальных смыслов, прото-смыслов, давно, возможно, утраченных.

15.03.2019

Может ли у абстрактных понятий быть цвет? Существует ли у условных категорий форма? Не субъективно-абстрактные представления о ней, а адекватная смыслу форма, отражающая ее суть. Если поставлен вопрос, то уже предчувствуется и ответ. Где-то существует уже его предтеча.

17.04.2019

Ощущение, что руководство просто изнемогает уже от потугов хоть как-то создавать или поддерживать иллюзию кипучей деятельности в работе HSE, оправдывая его существование в Ops и перед руководством. Заодно и свою.

09.05.2019

Невольно складывается впечатление, что у руководства паранойяльный страх вдруг остановиться в некогда запущенной им карусели бесперебойных выдумок и полубредовых идей, – нелепых нагромождений на предыдущие, так и не успевшие толком реализоваться в ими же раскрученной системе беспрестанных и бестолковых изменений. Вводимые ими термины с целью обозначения якобы улучшенного осознания персоналом того рабочего состояния, которым по задуманному ими ‘new way of work’ сотрудники должны проникаться –agile, chronic unease etc. – в точности отражают суть пестуемой тейлорами атмосферы дурдома, в котором chronic unease, скорее, хронический диагноз обитателя выстраиваемой ими модели, нежели хоть какое-то подобие состояния человека склонного к самоотдаче на желанной им работе. Занятие любимым делом не предполагает для нормального человека ненормальных инъекций.

04.06.2019

Долгое пребывание в тоталитарной системе, стремящейся к регулированию всего и вся с целью исключения любых помех для бизнеса (даже самых обычных, коих и помехами не назовешь, без которых жизнь неправдоподобна, искусственна, стерильна и блекла) притупляет естественность мироощущения как формы нормального бытия, так как сама система находится за пределами сферы нормальных гуманитарных взаимообусловленностей, отношений и прочих неотъемлемых от обычной жизни составляющих, наличие которых позволяет человеку сохранять весь спектр свойственных ему естественных противоречий, без чего социум анемичен как таковой и выхолощен по сути. Отчасти понять идеологов системы можно – бизнесу, основанному на бесперебойности нефтегазового производства необходим именно тот работающий на него персонал, который не стал бы отвлекаться на что-либо, что может хоть как-то создавать помехи его успешному и беспрепятственному функционированию. Отсюда стремление организационно замкнутой на себе корпоративной системы к созданию атмосферы функциональной стерильности от несоответствия целеполаганиям насаждаемой ею идеологии, в помощь которой призван целый инструментарий противоестественных человеческой природе идеологических стимуляторов и рычагов – chronic unease, agile, visibility, new way of work и пр. Омут этой алхимии породил и своих химер – agile advisors, – существ малопонятных в системе нефтегазового бизнеса, и от того ещё более забавных в круговерти постоянных недоразумений бипишных новшеств. Эдакие штатные чудища продукта конечного брожения варева идеологов bp.

07.06.2019

То, что пространство тоталитарного квази-государства пронизано диктатом идеологии, это еще полбеды. Хуже, когда народ, т.н. bp people, понимая фальшь, во многом подыгрывает ей, претерпевая постепенно модификацию сознания, поглощаемого в итоге системой. Данный феномен, к сожалению, не лишен элемента некоторой предопределенности. Человек слаб в силу естественной склонности к материальному благополучию. И эта вынужденная зависимость от источника благосостояния делает их узниками тюрьмы – внешне привлекательной и добровольно принимаемой, заключение в которую предполагает неизбежность дальнейшего пребывания в абсолютно индивидуальных, одиночных камерах проникновения собственной степенью заточённости. У каждого – осознанно или нет – личные мотивы, оправдывающие правоту подобного выбора, сопряженного с последующей податливостью насаждаемым идеологемам – to be agile, chronic unease, speak-up, visibility и прочей околосоциальной ереси. Порог сопротивляемости ядовитым ферментам так же индивидуален. По точному высказыванию Бегбедера, система побеждает в тот миг, когда ей удается заставить людей полюбить свою тюрьму. Но в данном утверждении ощущается наличие и некоего зазора, позволяющего до бесконечности оттягивать наступление критической точки невозврата,сохраняя гипотетический шанс выхода победителем из противостояния с ней. Проблема лишь в том, что даже этот шанс, будучи еще и гипотетическим, фантастически мал.

10.08.2019

В силу объективных обстоятельств, обуславливающих всевозможные риски и опасности на производстве, как и масштаб функционирования вкупе с офисными структурами, bp вынуждена генерировать массы внутрикорпоративных норм, предотвращающих, в том числе, хотя бы внешние проявления «зверинности» в межличностных отношениях, возможность чего периодически брезжит на горизонте множества хитросплетений любой работы, предполагающей вовлеченность большого количества людей, сопутствующие стрессы и затравленность на карьерный рост. Худо ли бедно, но Компании – надо отдать должное – удается какая-то видимость их нивелирования. Глубина же ее или непрозрачность зависят от конкретных людей, в чьих руках находится имплементация требующих того формальных норм. Или — манипуляция ими. Или их имитация. Diversity в bp последнее время превалирует во всём.

09.09.2019 – Корпорация и симулякры

Насколько же вжилась плакатно-процедурная ткань в плоть bp на фоне оторванности изображаемого от реалий, что в их стремлении к предельно сформулированной императивности они порывают со своими референтами и взаимодействуют больше между собой, чем способствуют управлению обремененной ими действительностью. BP – воплощенная отчужденность знаков от реальности.

18.12.2019

Картина отпустила сама. Неожиданно. Той нежданной финальной находкой, о которой не мыслилось вообще в ходе всей над ней работы. Такое может происходить только само. И внезапно.

Этим искусство и притягательно, что процесс неповторим, а конец может быть непредсказуем. Предполагаешь, движешься к цели, ищешь … и вдруг находишь то, чего невозможно было вначале даже представить. Изменить может всё любая случайность или мгновенное озарение, или еще какие-либо неясные всполохи далеких образов, которые нужно лишь понять. Ради одного уже этого стоит поддаться всеискупляющему соблазну свободы духа и мысли, свободы творчества, – независимой от чего-либо на свете кроме веры, интуиции и недоступных пониманию энергий чудных тайн.

С работой «Месторождение» получилось нечто большее, чем состояние ожидающей своей участи девственного месторождения. Тут и трагизм неизбежного поглощения, и брутальность насильственного проникновения, и драма напряженности предстояния перед очередным актом Эдипова комплекса человека по отношению Земле, и звериная сущность благообразно декорированных, но ненасытных оскалов алчных нефтегазовых монстров.

Работа длилась долгих пять лет. Более 20 слоев в поисках нужного серого. На ней же, на ее обороте, скорее всего и последний заключительный штрих из серии тех, что своей вынесенностью за формат картины являются ее продолжением во вне.

10.01.2020

Загустев, краски застывают с энергией тех мыслей Художника, которые они впитывают во время работы над холстом. Так картине передается энергетика творца, остается его незримое в ней присутствие. Так застывает в ней его лик. Стоит ли оставлять подпись как последний штрих, завершающий нечто большее, чем лишь видимая сторона замысла?

18.01.2020 – Об искусстве и знаках

К работе Хранитель тренда

Брендовый знак – лишь абстрактный символ, зачастую симулякр. Одним из мотивов художественного процесса над осмыслением подобных символов является создание той композиционной среды, в которой абстрактный знак обретает явный смысл, а симулякр – свою привязанность к реальности, оправдывающей его существование.

08.02.2020

О каком решении вопроса посредством перехода к альтернативным источникам энергии без глобально системных изменений может идти речь, если инвестиции в производство углеводородов определены на годы вперед? Пока действуют долгосрочные нефтяные контракты, пока не окуплены вложенные в нефтегазовую сферу инвестиции, пока существуют привязанные к нефте технологии, производства и бизнес, пока человечество не отказалось от войн как радикальном средстве решения агрессивных внешнеполитических задач и внутрисистемно поддерживаемом бизнесе, на нефть будет поддерживаться спрос, будут вестись войны, будут усугубляться кризисы, и дальнейшая девальвация руинизируемых ценностей будет набирать все больше оборотов.

09.02.2020

Нефть – это индустриально изгаженный ландшафт. Нефть – это опустошенное чрево земли. Нефть – это отравленный переработкой воздух. Нефть – это движитель войн. Нефть – это основа извращенно устроенной экономической системы современности. Какие еще должны быть аргументы, чтоб заплутавшейся в потемках собственного сознания цивилизации отказаться от одного из главных своих пороков? Пока существует нынешнее мироустройство, будут существовать и войны. Пока существуют войны, будет добываться и нефть.

Пока добывается нефть, будут вестись войны. Разрыв порочного круга возможен лишь при абсолютно фундаментальном изменении всей экономической модели на основе доминирования гуманистических приоритетов и возможной еще реставрации все более утрачиваемых ценностей.

12.02.2020

К работе Инфернальный соблазн как теневая сторона зеленого небытия

Какое изысканное лукавство – на фоне повсеместно принимаемых решений и отовсюду звучащих требований о безотлагательности принятия мер по спасению вымирающей экологии анонсировать историческое переформатирование нефтегазовой компании в net zero … к 2050-му году – сроку, когда в углеводородном бизнесе, возможно, делать уже будет нечего. С экологией – тем паче. К тому времени, как говорят на Востоке, либо ишак помрет, либо падишах. В нашем же случае, скорее, – и то, и другое. 

Прозвучал, тем не менее, сей анонс чуть ли ни как акт великодушия, торжества гуманизма и высокой идеи самопожертвования во благо всего человечества, ненавязчиво подводя при этом к мысли о беспрецедентной своевременности попадания данного решения в такт с острейшим в мире дискурсом о катастрофических для планеты экологических вызовах. С учетом же традиционности предмета бизнеса выглядело оно как подвиг достойный планетарной аккламации. Особо тронула концовка – дабы помочь миру в достижении своей цели. We are setting out to be a net zero company by 2050 or sooner, and to help the world get to net zero. Правда, через 30 лет. А пока, мы этот мир как коптили, так коптить его и будем.

Конечно, заявлять подобное прямым текстом было б уж совсем неприлично (даже отмалчиваться теперь уже моветон, грозящий остракизмом), но непроглядные ставить сроки на фоне пафосного стремления к net zero – самое то, растягивая при этом удовольствие наживаемых миллиардов в треть гнетущего столетия.

В этом грандиозном фарисействе главным было, конечно же, не время. Важно было вовремя включиться. И ясность привнести. Пусть и в отдаленную, но все же – перспективу. Отстать же от тренда в ногу идущих со временем компаний всё равно что рынок потерять. Потому, важным было озвучить хотя бы намерение – энерговарварство это прекратить. Само собой – в красивой оболочке, освещенной ореолом reimagining energy. Когда? Дело десятое. К копоти земной народ привык.

Объявленный reimagining energy for people – виртуозный PR-маскарад, помпезно вуалирующий бизнес-доминанту при любых апологиях заинтересованных кругов и филиппиках просвещенного сообщества. Как эту нефть последние сто лет качали и сжигали, нефтепромышленники знают почище любых эко-активистов и интеллектуалов-футуристов, и ясно дают понять, что никаких изменений в ближайшие годы, а возможно и десятилетия в отношении нефтедобычи быть не может. Остаются еще не до конца выработанные месторождения, в портфеле имеются инвестиции, есть рынок, есть спрос, большие деньги и конкуренты. И бизнес, в конце концов, тоже еще никто не отменял. А как там с неуглеводородной энергией дальше сложится – вилами по воде еще писано. Так что, максимум сейчас допустимого – это прагматичное заявление в красивой упаковке, да и то – с учетом погружения в коньюнктурный момент текущего времени, хорошо сопрягаемый с получением PR-дивидендов – новый президент с продвинутыми взглядами в авангарде актуальных перемен. 

Но по большому счету, как бы пошло это не звучало, грустная ирония в том, что при всем пафосе анонса, ожиданиях эффекта и парадоксальной прогрессивности данного решения оно не влечет за собой попадания в историю, явно мерцавшего на периферии первичного замысла. В кредит длиною тридцать лет место в Истории не обретают. Она сама, порой, не спрашивая предъявляет счет. Причем, незамедлительный к исполнению. И для готовности его покрыть требуется немало мудрости, мужества и толика здравого авантюризма, без которого исторических изломов не берут. К сожалению, людям, прилежно взбиравшимся вверх по карьерной лестнице корпоративного бизнеса подобные черты свойственны бывают редко, если не чужды совсем.

В основу заявленного решения от 12 февраля 2020 года заложено не понимание историзма времени, и отсюда – готовность к определенному жертвованию бизнесом (миллиардом больше, миллиардом меньше – акционеры бы беднее не стали), а тривиальное стремление к выгоде, ведомое в строгом соответствии с уже происходящими и прогнозируемыми переменами в стремительно изменяющемся мире. Так что, помпезное ‘к 2050-му’ – это лишь банальный прагматизм бизнес-расчета. С учетом же прогнозов, что пик нефтянки придется примерно на 30-й, то и на ее излете еще можно будет что-то серьезное отжать, а там глядишь и 50-й подоспеет, после которого в нефтяной промышленности делать уже будет, скорее всего, нечего. Тему, выработанную по самое дно, можно будет закрыть с достоинством честно сдержавшего слово джентльмена, переходящего с чувством выполненного долга перед держателями акций безумных идей к облагораживающим их владельцев новым зеленым технологиям. Так отчасти будет реабилитирована история инфернального бизнеса. Заодно и последних остатков былого экологического благополучия, когда сохранять уже, по большому счету, возможно будет нечего.

15.02.2020

Вся внутрикорпоративная жизнь – бесконечное шоу, граничащее с театром абсурда.

04.03.2020

К работе Трансгрессия знака

Трансгрессия возможна лишь по осознанию и признанию всей вертикали причинно-следственных связей, определяющих возможность потенциального прорыва.

14.04.2020

Цены на нефть дышат на ладан. Вернее, бьются в конвульсиях, бессильно сползая вниз по шкале иллюзорного благополучия нефтепоклонников Св. Барреля. Дна, растерянно шепчет паства, еще не видно; bp people готовятся к худшему ..

В период кризисов компанию трясет по всем этажам. Не все на них удерживаются. И трясет всегда по одному сценарию – cost cutting, пронизывающий все сферы привычных благ, вгоняя обитателей в их самый страшный сон – сокращение штатов как неизбежный пункт программы сброса ненужного балласта.

Народ молится Баррелю ..

18.04.2020

К работе Социологический опрос

В истории социологических опросов не было, пожалуй, столь длительного сюжета, как тот, что постепенно складывался сам собой годами, в естественной обстановке неспешных бесед о пагубности воздействия нефтегазовой компании с зеленым логотипом и целым штатом hse на экологию в оперируемой ею среде; – вопроса с заведомо предсказуемым в подавляющем большинстве случаев ответом, – таким же очевидным для приватного круга коллег, как и расхождение с официально утверждаемой позицией руководства, бравурно тиражируемой со всех ее броских буклетов, роликов и ярких плакатов c изображением счастливо светящихся из-под каски лиц, излучающих значимость своей вовлеченности в безукоризненную праведность осуществляемых компанией работ. Плакат, как известно – квинтэссенция желаемой яви в воображаемом мире недостижимых идеалов.

«Опрос», между тем, возникавший экспромтом в форме естественного обмена мнений вовлеченных в процесс непосредственно действующих лиц мог в любой момент столь же естественно прекратиться, возобновившись длительное время спустя в другом уже месте, с иными людьми и при иных обстоятельствах, но – сформировавшимся уже в неизменности своего целеполагания. В какой-то момент я понял, что все эти спорадические и  случайные, не связанные временем и местом обсуждения одного и того же вопроса и есть разбросанные части самого по себе складывавшегося единого целого. Оставалось лишь фиксировать ответы ценнейших респондентов, находившихся во что ни на есть целевой зоне повышенного профиля – естественно сформированной армии инсайдеров специфики всех мастей. Ни теоретики-эрудиты, ни читатели и телезрители с мягко промытыми пиаром мозгами, а сами сотрудники собственно нефтегазовой корпорации, напрямую или опосредованно вовлеченные в многоаспектный процесс невольного глумления над земной поверхностью и глубинами под ней. С точки зрения социологии бесценность этой фокусной группы переоценить невозможно. Подобное знание предмета – предел мечтаний любых социологов. Подавляющее большинство (кто, качая головой, кто и глазом не моргнув) из тех, с кем доводилось общаться на не мной же поднимавшийся вопрос (к чему инициатива, когда тема стабильно всплывала сама, и в этом – вся прелесть андеграунда, обеспечивающего художника неискаженностью материала в ситуации «здесь и сейчас») в однозначном ключе выражали убежденность, что какие бы не принимались превентивные меры, утвержденные ворохом бумаг, проверенных и перепроверенных инспекционными набегами сотрудников собственной же Компании, без ущерба экологии нефтегазовая добыча возможна лишь в мифотворческих россказнях пиар-болтунов и их лукавых идеологов.

Столь искреннее единодушие в многоголосье суровых нефтяников можно услышать лишь став одним из них, своим в непроницаемой для посторонних среде. Цена велика. Но стоит того, чтоб иметь подлинность нефильтрованной цензорами информации.

30.04.2020

К работе Дежавю

Судя по webcast (одному из главных трендов в условиях самоизоляции), новый президент явно не лишен склонности к идеологическому зазеркалью в стиле позднебрежневского политбюро. Упивание дифирамбами в поддержку «проводимого курса партии» наводит на грустные параллели с разряженной атмосферой лукавства и нестыкующихся помыслов безропотно внемлющих масс кремлевского дворца съездов 80-х прошлого столетия. Словесные зиги участников вэбкаста, звучащие на фоне жесточайшего кризиса, урезанных бонусов и заявленной череды ожидаемых сокращений лишь подтверждают давние наблюдения о свойственности пресмыкающимся страха перед власть имущими: “I really want to thank and acknowledge bp leadership for they being true for their employees and communities. A moment where I feel so proud to have been associated with this company for 10 years!” – пишут в комментариях чуткие к присутствию руководства участники виртуального слета. Иногда anonymous, иногда под собственным именем. Бесстыже, лукаво, напоказ … «Спасибо вам, дорогой Леонид Ильич, за отеческую заботу родной Партии о советских трудящихся!» – всплывает цитата из незабвенных по тусклости времен.

Тошнотворное дежавю у успешно привитых историей легко ретушировано антидотом довлатовского парафраза о том, что мы вовсе не лучше американцев, и уж, конечно, не умнее их, – мы всего лишь побывали на конечной остановке уходящего троллейбуса. Между тем, за последние 30 лет аутсайдерское поколение внедовлатовской литературы вполне преуспело в формировании чтимых ими совершенно иных ценностей, переучредив неизбывность обличительных перлов гениального мастера коротких фраз. Помнящим же и почитающим его дарована лакомая привилегия посетивших некогда «сей мир в его минуты роковые» – ощущение универсальных параллелей, пронизывающих года, блага и нравы.

04.05.2020

Все цвета в итоге сводятся лишь к серому. Ни к черному, ни к белому. Ни к какому иному. Абсолютно всё сливается в сером – и явь, и тайна, и многогранность смысловых оттенков. Как и то, что порой так и остается ненайденным и неразгаданным, таясь в преддверье часа проявлений. Серый – это всё.

05.07.2020

Знак заключает в себе гораздо больше неведомых нам смыслов, чем это кажется, глядя на зачастую устоявшийся его привычный образ.

14.07.2020

К работе Несчитанные коды

Вписал несколько ключевых строк в My Profile – чудный документ из недр hr, навязанный руководством к непременно детальному заполнению. Вопреки  впечатанному в него ‘is not mandatory’ кто-то в очередной раз расшибает в верхах свой лоб в рьяном порыве исполнения указаний. Вдохнуть хоть какой-то смысл в заведомо мертворожденный впотьмах бюрократии документ – затея из разряда очень специфичных усилий и требующая порой феерической невменяемости.

Особо умилил пустоцвет одним из сногсшибающих по неадекватности вопросов: if you are planning to change roles within the next two years, which roles would you like to be considered for?– цинично издевается автор над целой армией годами ожидающих какого-то продвижения fantastic bp people.

Как тут было устоять ..

И я вписал – послание из андеграунда, как закодированная в системе корпоративных документов интенция радикального изменения будущего Корпорации. Код нарратива грядущего Проекта. Если они удосужатся и смогут, конечно, его еще сосчитать. Вписанный посланием в официальный документ Корпорации, основным назначением которого, собственно, и есть выявление интенций ее обитателей в отношении таковой, он выделен к тому же жирным в нем шрифтом. Осталось его лишь сосчитать. Думаю, (считан) не будет .. 

P.S. 30.11.2020. Эксперимент ожидаемо удался. Очарование файлов – в их роли молчаливых свидетелей, хранящих все следы. Каков их смысл в подобных средах, если они не отвечают изначальным назначениям – вопрос из разряда раздражающих хранителей файлов. Возможно, смысл в подтверждении бессмысленности, не оправдывающей существование громоздких корпоративных систем. Корпорации, как и империи – очень неэффективные формы управления людьми. И люди от пребывания в них, как правило, не очень счастливы.

20.07.2020

Главный вопрос, возникающий при исследовании природы отношений между наемным работником и работодателем (или руководством, представляющим работодателя) – может ли человек материально обеспечить себе достойное существование, минуя логику отношений начальник-подчиненный? То есть речь идет о феномене зависимых от работодателя отношений как условия доступа к материальному благополучию человека в обществе. Не приводит ли бесконечное подстраивание (нередко в условиях жесточайшей конкуренции) под требования сильной стороны к измельчанию самого человека как личности? Выхолащиванию из него его подлинного я? Есть ли выход из этой, по сути, очень уродливой парадигмы, обуславливающей «нормальность» человеческого существования?

26.08.2020

Искусство, лишенное протестной составляющей должно быть либо гениально по своему исполнению (если угодно, завораживать), либо беспрецедентно в своей новизне, либо же – содержать в себе уникальность интеллектуальной составляющей. Так оно раскрывает невидимую сторону привычной яви, которую наш замыленный взгляд и устоявшееся восприятие не в состоянии отличать. Все остальное – либо банально, либо пошло, либо анемично.

Протестное же – актуально всегда. Как минимум, сквозь призму едва состоявшегося историзма. Важно лишь, чтоб оно было, собственно, искусством и не было опошлено неудачной формой исполнения.

11.09.2020

Легким нажатием кнопки, наконец, отправлен мейл о долгожданном решении покинуть Компанию – одно движение пальца, оставляющее позади 13 лет неоднозначного труда и непростых размышлений. Торжественность момента осиянна игриво искрящимися из окна лучами сентябрьского солнца. 

Коллеги – в изумлении. Кто-то понимающе рад. Кто-то в искреннем недоумении. Но одно в их реакции объединяет всех – ситуация, напоминающая выход сокамерника на волю по УДО. Белая зависть, красноречиво говорящая сама за себя.

25.09.2020 – Об искусстве и знаках

К работе Внутризнаковая безграничность

Смысловых пластов и значений в знаке (особенно, симулякрах) может быть гораздо больше, чем изначально вкладывавшееся в него формальное означение. При более глубоком погружении в знак обнаруживается порой, что внутреннее его пространство гораздо глубже и шире, чем очерченное его формальными пределами. Так иногда слово обладает гораздо более глубоким смыслом, чем его семантическое значение. 

08.10.2020 – О знаках

Иконический брендовый знак – это не только симулякр, копия, не имеющая оригинала, но зачастую и не имеющая ничего общего с декларируемым; – порой, даже полная противоположность формально декларируемому. Брендовый знак – блестящий пример отчужденности знака от реальности.

09.10.2020 – О знаках

К работе Провокация идентичности знака. Реверсивное отчуждение реальности

С учетом перегруженности искусственной составляющей знакового мира, провоцирующей отчуждение уже самой реальности, утверждение Бодрийяра об установившейся диктатуре знаков обретает еще одно не менее ценное измерение, обнажающее механизм тотально утвердившегося восприятия действительности – вскрывается феномен иллюзорности представлений о ее содержимом. Оригинал во многом, если не утрачен, то далеко не всегда доступен. Если он вообще когда-нибудь существовал.

10.10.2020 – О знаках

К работе Провокация идентичности знака. Реверсивное отчуждение реальности

Перегрузив собой мир, брендовые знаки незаметно создали свою параллельную реальность, сформировавшую в итоге достаточно искаженное представление о мире действительном. Созданная таким образом условная реальность, которую брендовый знак, предварительно изменив, вобрал в себя и декларирует миру, мало чем соответствует действительности, что создает для исследующего его Художника уникальную возможность осуществления реверсной экстраполяции отчужденной знаками реальности, разоблачая таким образом провокацию знаковой идентичности.

12.10.2020 – О пост-брендовом существовании знака и пост-симулякрах

Что становится со знаком, когда исчезает означаемое? И что становится со знаком, когда исчезает связь с означаемым? Есть между двумя этими состояниями тонкая, но очень существенная грань.

Иконический брендовый знак, как безусловно завершенная художественная миниатюра, прекращающая представлять вызвавшую ее к существование структуру в силу прекращения существования самой структуры переходит из состояния симулякра в пост-симулякр. Иконический брендовый знак, прекращающий представлять некую структуру в силу смены этого знака на другой (ребрендинга), оставляет тем не менее за пост-симулякром состояние мета-энергии в отношении ранее (формально) означаемого, накопленной за время связи с означаемым.

Если брендовый знак – и так симулякр, копия не существующего оригинала, то во что превращается симулякр, когда перестает существовать “не существовавшее”? Следует соответственно признать, что брендовый знак это не просто симулякр, но – иллюзия, заведомо задуманная творить иллюзорный мир, не имеющий ничего общего в сущем с представляемым им означаемым. Соответственно, как единица изображения, содержательно не привязанная к формально означаемому, иллюзия, именуемая в прошлом брендовым знаком в состоянии продолжить свое самостоятельное пребывание в мире визуального после исчезновения означаемого. Так, симулякр переходит в категорию пост-симулякра, свободный иконический знак, который в состоянии нести в себе информационную память о прошлом, о зыбкости мира прошлых иллюзий, его хрупких связей. Пост-симулякр – носитель памяти о былых иллюзиях и хрупкости их связей с условно означаемым.

14.10.2020 – О знаках

Все брендовые знаки обречены со временем обрести свое пост-брендовое существование. В отличие от остальных, их референт более чем скоротечен.

20.11.2020 – Об искусстве и мета-абстрактных символах

Мета-абстрактные символы – это знаки пограничные с состоянием перехода к иным, более конкретным символам; релевантные в своей пограничности очевидным понятиям и значениям. Отсюда и их естественное второе определение – релевантно-абстрактные символы.

30.11.2020

Погружение в Андеграунд – подвиг художника. Сам Андеграунда – бунт художника. Выход из Андеграунда – триумф искусства.

21.12.2020 – Об искусстве и знаках

К работам Цветовой эквивалент стоимости бренда, определяемый диалектикой единства и борьбы противоположностей и Пост-трендовая пустота

При крайне относительной абстрактности используемых символов (релевантно-абстрактных, или как я их еще называю – мета-абстрактных) порождаемая ими смысловая нагрузка более чем очевидна и явствует сама собой. При определенном композиционном построении они создают абсолютную данность смыслового поля, порой допуская еще и скрытый под собой второй смысловой слой, максимально редуцированный от всего лишнего и наносного. 

Композиционным совмещением и сопоставлением релевантно-абстрактных символов можно передать суть гораздо более сложных явлений, чем тех, описание которых допустимо лишь посредством традиционно используемых визуальных языков; – например, визуальное выражение сути совершенно абстрактных понятий, в частности – несуществующего в визуальном обозначении экономического понятия стоимости (контекстуально в работе Цветовой эквивалент стоимости бренда, определяемый диалектикой единства и борьбы противоположностей), или отсутствие тренда в пост-рыночном состоянии (как в работе Пост-трендовая пустота). Тем самым, мы оказываемся в непривычно парадоксальной ситуации, когда художественным языком в общем-то неабстрактных (мета-абстрактных) символов описываются визуально абстрактные понятия, в то время как известное историческое наследие художественного опыта до сих пор использовало лишь абстракцию как единственно возможный язык для описания каких-либо абстрактных явлений и понятий.

Медленно и нехотя, но тайны terra incognita изобразительного искусства все же открываются.

07.01.2021 – Мета-абстрактный минимализм

В передаче минимальными изобразительными средствами максимальной смысловой завершенности присутствует внутренняя нацеленность на выявление квинтэссенции смысла, нахождению самой ее сути. В сложном поиске неподменной истины отсекается всё лишнее. Композиция редуцирована до предела; избавлена от бессмысленных излишеств, наносной искусности и неоправданной обремененности формами в угоду эффекта внешней притягательности.

Подобной минималистичности выразительных средств удается достичь посредством мета-абстрактности используемых символов, сократив путь к нахождению искомых образов исключением из него бессмысленных этапов, обремененных нагромождением излишних форм и лукаво отвлекающих условностей. Стабильно наблюдаемый результат этого процесса выводит устойчивую закономерность, определяемую как мета-абстрактный минимализм. Можно было бы допустить, что минимализм и есть суть выразительного языка, которым создаются столь завершенные в смысловом отношении образы. Но это, скорее – форма их передачи, фоновый метод семиозиса. Не минимализму благодаря они оказались возможны, а лишь в его очень соответствующем их выражению формате.

05.04.2021 – Об искусстве и знаках

С точки зрения вещественности бренд как таковой – явление само по себе сомнительное и трудноосязаемое. Что стоит за ним – четко и ясно понять нередко крайне сложно, какие бы интенции и смыслы не вкладывались в его визуализацию заказчиком. Учитывая же, что это еще и знак, порой, иконический, означающий весьма рассеянное в реальности присутствие предполагаемых им вещей и понятий, то иной и, скорее, более адекватной формой визуального выражения бренда была бы абстракция, а не четко очерченный иконический знак. Абстрактность, таким образом, возможно, оказывается тем единственным языком, который в состоянии передать адекватность присутствия бренда в действительности, логически завершая визуальную сущность означаемой условности. Тем самым, адекватно визуализированный бренд может оказаться той точкой пересечения смысловых векторов действительности, в которой абстракционизм логически завершает этап развития форм ‘реализма’.  

Хотя, я бы был осторожен с термином абстракционизм, и проводил бы некоторую грань между абстракционизмом и абстракцией.